Безумие в моей крови
Шрифт:
"…правители Лиивиты обречены на то, что люди назовут безумием, ибо разум человека плосок и не поддается преломлению… Так охраняется сознание Лиивиты…"
Я никогда не понимала сути этих слов, и ирриори не дали мне разумного объяснения. Но после разговора с Лией я увидела все это совсем в другом свете. Возможно ли, что все это просто сказка, и ирриори поддерживают ее, порождая безумие королей? С какой целью они это делают?
Заподозрив неладное, я задалась вопросом о моем будущем. Мне от безумия не спастись, но я не хотела, чтобы мой ребенок повторил мою судьбу. Я не хотела жить в замке, не хотела, чтобы придворные упивались
Принять это решение было легко, а вот придумать путь его исполнения — нет. Если бы я смогла разоблачить ирриори, потребовать доказательства легенды… если бы. Я знала, что начинать мне придется с очень малого.
Когда я вернулась к отцу, он все еще пребывал в полудреме, но теперь рядом с ним стоял Трой.
— Ты оставила отца одного. — Это было обвинением, и он выплюнул его мне в лицо, сверкая глазами и тыкая в меня пальцем.
— Он часто бывает один.
— Где ты была?
Я разозлилась.
— Мне что, нельзя одной передвигаться по замку?
— Я жду тебя уже более получаса.
— Ждать меня — глупое занятие.
В последние дни Трой стал намного более раздражительным, чем все эти годы, когда я тщетно пыталась вывести его из себя.
Он подошел и наклонился к моему лицу, сощурившись от гнева.
— Не…оставляй…своего…отца! — отчеканил он, сверкая глазами. — Тебе положено сидеть с ним, вот и сиди, где положено.
Мне стало стыдно, хотя я и не понимала, почему. Отец часто оставался один, и именно я настаивала на том, чтобы читать ему каждый день. Однако услышать это обвинение от Троя было неприятно.
— Я буду делать то, что хочу, — рявкнула я, пряча свой стыд.
— Ты будешь делать то, что я скажу! — почти крикнул он, сверкая глазами. Да что с ним такое происходит?
Этот день был для меня настоящей пыткой. Никогда еще я не ненавидела Троя так сильно. Развернувшись, я вырвалась в коридор, громко цокая каблуками.
— Я не собираюсь тебя слушаться! Вот сейчас, например, я отправляюсь гулять. Ирриори сегодня не придут, а работать мне не хочется. Всего хорошего.
Он схватил меня за руку.
— Не уходи.
Мне послышалось, или в его голосе прозвучала просьба?
— Ты не можешь мне приказывать. Ты не мой друат, Трой.
— Но я друат твоего отца, а он пока еще король Лиивиты. — Надо же, мне действительно удалось его разозлить. Отпустив меня, Трой сложил руки на груди, как будто загораживаясь от моих слов, и его темные глаза буравили меня с неприязнью. — Все, что касается тебя, касается и твоего отца.
— Я не собираюсь с тобой спорить, но и слушаться тебя тоже не собираюсь. — Ненависть уже настолько затуманила мои мысли, что я не могла сдержаться. — Ты скоро отсюда уедешь, так что давай попробуем дотерпеть до этого дня без перепалок.
Трой прищурил глаза и выдержал паузу, как будто пытаясь взять себя под контроль.
— С чего ты решила, что я скоро уеду?
— Мне скоро исполнится 26 лет, а это значит, что безумие придет ко мне со дня на день. После моей коронации отцу больше не понадобится друат, и ты об этом знаешь. Он больше не будет появляться на людях, о нем будут
Трой долго молчал, и я прилагала все возможные усилия, чтобы невозмутимо смотреть в его недовольные глаза. Наконец, он криво усмехнулся.
— Ты уже начала готовиться к коронации?
— Ну что ты, конечно же, как же без этого! — воскликнула я, засмеявшись. Мой притворный смех был больше похож на скрип. — Наряды и все такое. Мечта каждой девушки, даже безумной! — Слова царапали мое горло, и я знала, что, вспоминая этот разговор сегодня ночью, буду плакать навзрыд.
— И ты хочешь, чтобы я уехал сразу после коронации?
— Да!
Вообще-то, я хотела, чтобы он уехал как можно скорее. Если можно, до коронации. Видимо это было написано на моем лице, так как он покачал головой и сказал:
— Ну что ж, я возражать не стану, но, если передумаешь, скажи.
— Я не передумаю. — Слова вылетели еще до того, как он успел закончить фразу. Но мне было мало, меня понесло дальше. — И ты никогда не вернешься сюда, Трой. Ты понимаешь, о чем я? Ты никогда не будешь моим друатом. — Тут мой голос задрожал.
Когда я произнесла эти слова, то окончательно поняла, что именно этого я боялась больше всего. Мне было страшно представить, что Трой останется в замке, дожидаясь того дня, когда мое безумие полностью поглотит меня, или вернется сюда несколько лет спустя, когда мой наследник уже не сможет со мной справиться. И тогда у него будет надо мной полный контроль, и, как мой отец, я захочу ему сдаться. Я буду смотреть на него с немым обожанием, вскакивать с кресла при звуке его голоса, выполнять все его просьбы. Его смуглое лицо с неизменной двухдневной щетиной станет для меня роднее лица моего ребенка. Моя беззащитная покорность вытеснит из его памяти настоящую меня — смешливую, беззаботную, непредсказуемую. Хотя о чем это я? Трой знает меня совсем другой — нервной, ревнивой и предсказуемой до зубного скрежета. Так что невелика потеря.
Трой внимательно смотрел на меня, и от его взгляда в моей груди начала копошиться паника. Ненависть испарилась, и я продолжила внезапно осипшим, просительным голосом:
— Обещай мне, что никогда не будешь моим друатом, Трой.
Я знала, что позже возненавижу себя за то, что это прозвучало, как мольба.
Трой кивнул.
— Обещаю. Я никогда не буду твоим друатом, Ви, если ты этого не захочешь. Я уеду из замка после твоей коронации и не вернусь.
— Спасибо.
В какой-то момент наш разговор сошел с правильного пути. Я уже не была уверена в том, что вышла из него победительницей. Да и о какой победе могла идти речь?
Я покинула замок и уединилась в глубине сада. Там я скинула туфли, забралась с ногами на большой, пахнущий сыростью пень и заплакала. Мне было страшно. Одиноко и страшно. И я ничего не могла с этим поделать. Я была окружена толпой внимательных доброжелателей, для которых я была символом благополучия их земли, и которых совершенно не интересовали мои чувства.
Хотя что уж кривить душой… одиночество хоть и причиняло мне боль, но при этом оно было моим спасением. Если бы нашелся человек, которому действительно была бы небезразлична моя судьба, то мне пришлось бы поделиться с ним моим страхом. И тогда мне пришлось бы признать, что все происходящее со мной действительно правда.