Безумие
Шрифт:
– Ты ревнуешь? – игриво спросила она.
– К слабоумным не ревнуется, - усмехнулся Тодд, но тут же стер с лица ухмылку, становясь еще более серьезным.
Мужчина наконец удостоил охотницу своим взглядом, в котором она не прочла ничего хорошего.
– Если уж реально знать хочешь, то отвратительны мне эти молокососы, у которых мозгов не хватило прибить тебя при первой встрече, а не раздвигать тебе ноги.
– Вот видишь, - улыбнулась она гадко, не отступая от своего, - ты не ровно ко мне дышишь.
– Это от раздражения, - парировал человек со всей серьезностью.
–
– Называй как знаешь, но я тебе не доверяю.
– Отчего же? – она натурально игралась с Тоддом.
– Ты – враг, - отрезал мужчина. – Ты всего лишь временный союзник, и не более. Я знаю, я ожидаю от тебя нож в спину каждый раз, когда ты стоишь неподалеку. Мы союзники, но это не значит, что мы на одной стороне.
После долгой паузы Джин ответила. На лице ее уже не было той улыбочки, которой она сияла пару мгновений назад.
– Не говори так.
Вдруг Тодд громко засмеялся. Он выпрямился, оторвавшись от карты. Мужчина низко нагнулся над охотницей, взглянув на ту свысока. Его тонкие губы изогнулись в кривой, некрасивой улыбке.
– Не играйся со мной, девчонка, - прорычал он, понизив голос. – Я вижу тебя насквозь. Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Ты давишь на больные точки, действуешь мне собой на нервы, пытаешься взбесить… Я эти твои игрушки знаю. Ты хочешь, чтобы я, наконец, вышел из себя и уговорил Ли и остальных отстранить тебя о задания. Оставить тебя в покое, когда ты нам так полезна? Ха! Я не одна из твоих наивных игрушек, Кровавая Джинни.
Девушка немного присела от натиска холодной злости солдата. Она зачарованно смотрела ему в глаза.
– Ты этого не получишь, - прорычал он сурово. – Ты нам нужна, и даже бы, - он скривился, - даже бы если меня интересовало то, что у тебя между ног, неужели ты реально думаешь, что я бы предпочел какую-то женщину своим солдатам, которые сейчас жизнь кладут за этот мир? Неужели ты думаешь, что хоть один нормальный мужчина станет думать о какой-то бабе, когда, не сегодня, так завтра, этот мир скатится в самое пекло?! Не льсти себе, девочка. Ты стоишь не так много, - фыркнул он и вновь вернулся к карте.
Джин стояла в ступоре еще какое-то мгновение. Потом она тихо сказала:
– Тебе нужно было вызвать Ли.
– Я не смог. Запоминай: Я буду в зоне Н еще неделю. Потом я отвезу тело Хилла в Корпорацию, к Главе. Это его приказ. На это потребуется еще две недели. Плюс, накладка в пять-шесть дней, если все будет… - он подобрал слово, - не спокойно. Дальше – начнется ад, поэтому времени у вас те три недели, что я буду в пути. Это максимум, который мы можем вам дать.
Все то напускное, чем прикрывалась Джин, играясь с Тоддом, в миг слетело с нее, выставляя на обозрение лицо охотницы, которая вспомнила о своей работе и катастрофических последствиях, если она ее не выполнит.
– Мало.
– Все, что есть. Ты заигралась. Пора делать то, что тебе положено, - грубо отрезал Тодд.
Он повернулся и увидел, что охотницы уже нет рядом, - она забралась в Хаммер, оказавшись прямо около капсулы. Девушка наклонилась над небольшим окошком, всматриваясь в него. Взгляд ее был полон тяжелых, темных чувств. Тодд замер, напряженно наблюдая за существом, которое без единого звука
– Тебе пора начать учить его, - вдруг добавил мужчина, вскинув голову. – Ты же не хочешь, чтобы и эту работу я сделал за тебя?
Джин подняла голову, сверху вниз взглянув на солдата. Что-то вскользь сверкнуло в ее синих глазах: раздражение, презрение или что-то среднее между тем и другим. Охотница явно не была в восторге от последней реплики Тодда, поэтому она взмахнула перед собой рукой, резким движением, словно отмахнулась от раздражающего домашнего питомца, и весь ее лик разорвался на сотни тысяч мелких искр, шипящих в ночном воздухе.
Когда Джин открыла глаза, она уже лежала на холодном паркете в собственной комнате. За окном медленно светало, озаряя тусклым светом маленькую комнату. Уилсон долго смотрела в потолок отстранённым взглядом, из носа струйкой сочилась кровь.
Наконец, охотница вдруг ожила. Она рукой грубо вытерла верхнюю губу, и, размазав кровь по лицу еще больше, вдруг злобно оскалилась:
– Ну хоть кто-то в этой шайке идиотов оказался при мозгах, - ядовито сплюнула она, усмехаясь.
***
– Это был потрясающий фильм! – вздохнула девушка со светлой, почти мечтательной улыбкой. – Актеры сыграли просто чудесно, и сюжет не подвел…
Йен изредка поглядывал на Марли и про себя удивлялся, как быстро его перестало раздражать ее общество. Ведь, казалось, раньше едва она приближалась, у Томсона в голове только и крутились планы побега прочь. А теперь он смотрел на нее, слушал ее нескончаемую болтовню, и все это никак не выводило его из себя. Охотник даже иногда ловил себя на том, что незаметно усмехается, выслушивая очередную историю девушки. Это было удивительно для него особенно. Выносить рядом с собой присутствие человека с подобным спокойствием давно для него стало чем-то невыполнимым.
Напарница Томсона теперь очень редко заглядывала в колледж. То ли ей окончательно наскучило играться в студентку, то ли у нее были дела поважнее, то ли у нее были какие-то особенные причины… Йен не знал. Он не старался искать встреч с охотницей, потому как быстро подметил, что в ее отсутствие ему не то, что спокойнее… Дышать становилось легче. Томсон, конечно, знал, что, когда понадобится, Уилсон снова объявится, свалится на него, как снег на голову, он буквально чувствовал это и ожидал, так что за последние две недели он даже не начинал переживать.
В ее отсутствие Марли набирала обороты. Словно в ней что-то переменилось кардинально за несколько дней, и теперь Йен знал новую, необыкновенную Марли, которая его совершенно не боялась и верила всем своим наивный сердцем, что они теперь отныне как минимум друзья. Она не боялась подсаживаться к нему, не смущалась начинать разговор. Все это удивляло Томсона и окружающих, но все лишь только многозначительно усмехались, когда Марли вновь подсаживалась к Йену.
Вот и теперь она сидела слева от Томсона, беззаботно рассказывая ему свои, человеческие истории. Он не особо вслушивался или внимал, лишь сидел наедине с собой и своими мыслями, чей необычно мирный поток удивлял его. Эта девушка хоть в душу к нему не лезет, и то хорошо, - думал он.