Безумные дамочки
Шрифт:
На следующий день, когда они листали воскресный выпуск «Таймс», раздался нервный телефонный звонок. Это был А.X.С. Дакворт, исполнительный директор Детского центра. Раздраженному отцу мальчика, который лечился в Центре, удалось проникнуть в роскошную квартиру Дакворта на Парк авеню, и сейчас он жаловался на методы лечения психолога Роберта Фингерхуда. Разгневанный мужчина заявил, что его бывшая жена послала сына в Центр, не посоветовавшись с ним, и, насколько он понимает, это абсолютно незаконно. Мистеру Дакворту сказать было нечего, он
— Господи, — вздохнул Роберт, меняя джинсы и тенниску на темный деловой костюм. — Это самые худшие случаи. Бывшие жены и мужья сражаются, а шрамы остаются в душе ребенка.
Но Симону заинтриговало то, что это был не обычный бывший муж, это был Билли Дей, которого она часто видела на телеэкране.
— А можно мне с тобой поехать? — во второй раз спросила она. — Я каждую неделю смотрю его шоу.
— Это будет совсем не похоже на комедию. Могу сказать, что мистер Комедиант вне себя. Бедняга Дакворт трясется от страха. До смерти боится, что Билли Дей вот-вот выхватит револьвер.
— Может, тебе взять оружие? — спросила Симона, провожая его до двери.
— Какое? Мачете? Слушай, я постараюсь вернуться побыстрее. А ты пока почитай экономический раздел. Как там дела с моими акциями «Дженерал моторс»?
Но стоило Роберту выйти за порог, как ее интерес к газете испарился. Ей нужно было с кем-нибудь поделиться новостями, и снова на горизонте замаячила перспектива очутиться в старой одинокой квартире. Опять путаться со всякими извращенцами… Это выше ее сил. И хотя жизнь с Робертом Фингерхудом оставляла желать лучшего, она казалась наилучшим способом относительно спокойного существования.
Симона заметалась по квартире в поисках какого-нибудь занятия. Через несколько минут бесплодных блужданий она вспомнила, что хотела подогнать новый парик от «Франклин-Симона». Ей стало гораздо легче, когда появилась хоть какая-то цель в жизни. Симона собрала все необходимое для работы. Установив манекен головы на край обеденного стола, начала работать над сверкающими волосами, часто заглядывая в книгу по парикмахерскому искусству. Через пятнадцать минут дело было сделано. Накинула на парик сеточку, чтобы на пару часов поставить его под фен.
Пустота вместо лица на манекене пугала, и она налепила на это место портрет Бельмондо. И теперь из-под волос с бигуди выглядывал дорогой Жан-Поль с неизменной сигаретой в углу рта. Симона включила фен и залюбовалась своей работой.
Через несколько минут позвонила Анита и спросила, видела ли Симона фильм «На последнем дыхании».
— В свое время я его пропустила, — сказала Анита, — а сейчас он снова вышел. Может, сходим?
— Жан-Полю не нравятся кудри.
— Ты это о чем?
Симона улыбнулась портрету на
— Ни о чем. Я не видела «На последнем дыхании». Встретимся у кинотеатра «Талия» в…
Она написала записку Роберту и прилепила ее скотчем к розовому фену. Симона написала: «Пожалуйста, выключи фен не позже шести, иначе мой великолепный новый парик за двести долларов испортится». Затем переключила фен с «Очень горячо» на «Тепло», чтобы обезопасить себя, квартиру и парик.
Дворецкий А.Х.С. Дакворта ввел Роберта Фингерхуда в гостиную, украшенную персидскими коврами. В одному углу сидел Дакворт, сцепив руки между ног. Он расположился на роскошной кушетке времен Людовика XVI, обитой голубым бархатом. В другом углу стоял Билли Дей, худой темноволосый человек. Ему слегка за тридцать. Он бесстрастно смотрел на маленькую картинку Ренуара, которая висела на голубом бархате. Очевидно, все попытки взаимопонимания провалились, и эти два человека ждали Роберта.
— Мистер Фингерхуд, сэр, — сказал дворецкий.
При этих словах мужчины ожили. Дакворт вскочил на ноги, а Билли Дей надел маску разгневанного, подозрительного отца. Такое выражение Роберт видел очень часто, и его в очередной раз поразило, как мало значит социальное положение родителей. Защищая своих детей, все родители, от нищих до сверхбогачей, от оборванцев до знаменитостей, ведут себя одинаково: как будто хотят немедленно прикончить психолога.
А.Х.С. Дакворт представил Роберта, и тот обменялся рукопожатием с Билли Деем.
— Послушайте, — угрожающим тоном сказал Дей, — не знаю, какая муха укусила в задницу мою бывшую жену, чтобы послать нашего малыша в дурдом, но я пришел сказать, что ни черта у него нет. Вы понимаете? Это абсолютно нормальный, здоровый ребенок, немножко разбросанный, наверное, немножко шумный, пусть так, я это признаю, но он абсолютно нормален! Проверять надо как раз мою бывшую жену.
— Знаете, мистер Дей, — мягко сказал Дакворт, — думаю, если вы позволите мистеру Фингерхуду объяснить нашу позицию…
— На хрен! Что тут объяснять? Что в двух тысячах миль отсюда, на концерте в Лас-Вегасе, узнаешь, что идиотка, на которой ты был женат, посылает моего малыша в дурдом, чтобы он всю жизнь ходил с пометкой о психическом заболевании? Что какой-то четырехглазый доктор сделает из здорового восьмилетнего ребенка, который иногда устраивает бучу, какое-то полурастение? Это вы мне хотите объяснить?
Роберт Фингерхуд молча развернулся и пошел из комнаты. Билли Дей побежал за ним и остановил у двери.
— Секундочку, черт подери! Я просил вас прийти сюда. И что же вы делаете?
Роберт остановился, не снимая руки с дверной ручки.
— Должен признать, что обязан был встретиться с вами лично, мистер Дей. Я часто смотрю ваше шоу, и оно мне очень нравится. Честно говоря, мне было бы лестно лично встретиться со знаменитостью. Но, с другой стороны, я не пришел бы сюда в прекрасный воскресный день, чтобы выслушивать всякий бред ни от знаменитости, ни от любого другого. Так что, если вы все сказали, я пойду.