Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
«В 1851 г. пошел с первым своим сочинением, комедией “Женитьба по любви”, к Тургеневу, который ее одобрил и старался напечатать. Цензура тех лет, однако, не пропустила эту историю душевных метаний и болезненных переживаний юного меланхолика». (Би-бихин, 1989, с. 5.)
[1863 г.] «Начинается почти 10-летняя дипломатическая служба в греческих и славянских областях Турецкой империи. После скандального инцидента (ударил хлыстом французского консула за оскорбительный отзыв о России) Леонтьев назначен в Адрианополь… Поворотным в жизни Леонтьева стал душевный кризис лета 1871, приведший к религиозному обращению». (Бочаров, 1994, с. 324.)
«9 апреля 1871 года состоялось назначение Леонтьева консулом в Салоники… Ночей он настолько страшился, что заперся в темной комнате… В Салониках Леонтьев производил на других странное впечатление, и в городе решили, что русский консул помешался». (Коноплянцев, 1914, с. 237–238.)
«Летом 1871 года внезапно тяжко заболел. За спасением он обратился к Богу, твердо решив, что пострижется в монахи, если провидению будет угодно оставить его в живых. Обещание свое он постарался выполнить сразу же по выздоровлении и, уйдя с консульской должности, поселился на Афоне. Целый год провел среди монахов Пантелеймонова монастыря, но добиться пострижения не смог». (Кочетков. 1992. с. 7.)
«Выйдя в отставку, поселился в Оптиной пустыне, где жил “полумонашеской, полупомещичьей жизнью” в снятом у ограды монастыря отдельном доме <…> Его жена… простая, полуграмотная, не участвующая в интересах мужа, отвечала семейному идеалу Леонтьева; с конца 60-х гг. душевно больна <…> Занимался литературной работой, благословение на которую получал у старца <…> Себя Леонтьев считал диагнос-том-“патологом” современного общества… Писал он и о грядущей “всезем-ной катастрофе” в результате “прогрессивного физико-химического баловства”». (Бочаров, 1994, с. 325–326.)
«Бывают писатели с невыразимо печальной судьбой, неузнанные, непонятые, никому не пригодившиеся, умирающие в духовном одиночестве, хотя по дарованиям, по уму, по оригинальности они стоят многими головами выше признанных величин. Таким был Константин Леонтьев… Он не выносил умеренности и середины и дошел до самого крайнего изуверства, сделался проповедником насилия, гнета, кнута и виселицы… Леонтьев до страсти любил носить маску жестокости и надморальности… За писаниями Леонтьева чувствуется глубокая мука и безмерная тоска. Не нашел он для себя радости, и страдания его вылились в злобной проповеди насилия и изуверства». (Бердяев, 1994, с. 246, 248–249, 253.)
«Спокойная по внешности московская жизнь его почти все время была омрачена постоянными тяжелыми недугами. Он страдал одновременно несколькими мучительными болезнями, большею частию имевшими хронический характер. Эти болезни давали себя знать и раньше, но в Москве они усилились… Болезни, умственное одиночество, неприятная служба, литературные неуспехи не могли не отразиться на настроении Леонтьева. Время его цензорства характеризуется усталостью и упадком его духа и сил». (Коноплянцев, 1914, с. 242–243.)
«Видный гомосексуалист (см. его роман “Египетский голубь”, рассказ “Хамид и Маноли” и другие произведения)». (Карлинский, 1992, с. 106.)
«Воспевал в своих литературных Произведениях красоту мужского тела». (Кон, 1998, с. 292.)
Приведенные сведения позволяют сделать в отношении К.Н. Леонтьева несколько диагностических предположений. В юности мы ясно видим шизоидную личность (уединенность, беспричинная меланхолия, навязчивые ипохондрические идеи). В 40-летнем возрасте он перенес, по-видимому, шизофреноподобный приступ с последующим разительным изменением личности, что может иметь место при развитии шизотипического расстройства. Литературоведы пишут о «парадоксальной оригинальности» его убеждений, о «безумных афоризмах» в его переписке, что может косвенно свидетельствовать о патологически измененном (но отнюдь не ущербном) процессе мышления, который наложил на его литературное творчество «печать неуспеха и неудачи». Писали даже о его «заслуженной неизвестности», которая, скорее всего, объяснялась трудной понятностью его текстов современниками. Однако со временем история расставила все по своим местам.
ЛЕОПАРДИ (Leopardi) ДЖАКОМО (1798–1837), граф, итальянский поэт-романтик.
«Исчез тот последний обман, Что мнился мне вечным».
Дж. Леопарди
«Во всей фамилии Леопарди (18 поколений) необыкновенно много душевных заболеваний. “Святоши и преступники, безумцы и гении”. Сам Леопарди — явный психопат». (Lombroso, 1902-а, с. 148.)
«…Нашему роду / Судьба умереть лишь дает». (Леопарди-Дж. «К самому себе».)
«Рано развившийся, с врожденным уродством ребенок благородных, но, видимо, малочувствительных родителей, Джакомо быстро истощил духовные ресурсы своих наставников… Чрезмерное учение еще больше вредило его здоровью: в конечном счете он ослеп на один глаз, а развившееся цереброспинальное заболевание угнетало его на протяжении всей жизни». (CD Britannica 2000.)
«Вундеркинд». (Saitschick, 1949, с. 178.)
«Юность провел в доме отца, деспотичного человека, крайнего консерватора. Болезненный от природы, Леопарди увлекался чтением и приобрел громадную эрудицию в истории и древних языках. В 13-летнем возрасте он написал трагедию “Помпей в Египте”, перевел “Войну мышей и лягушек”, песни из “Энеиды” и “Одиссеи”, сочинил на греческом языке две анакреонтические оды, выдав их за подлинные». (Томашевский, 1967, с. 140.)
«…Провел безрадостное детство, чрезмерно усиленными занятиями классической филологией рано надорвал свой организм, сделал неудачную попытку бежать из родительского дома… Разочарование его коренилось в его болезни (горб и связанная с ним цереброспинальная неврастения), в тяжелой обстановке родительского дома, в неудачах любви <…> его пессимизм является в значительной степени чертой фамильной, так как им страдали также его брат и его сестра… Когда Леопарди чувствовал себя физически лучше (напр., в Пизе 1827—28 гг.) или когда в нем пробуждалась любовь, это пессимистическое настроение исчезало, временно уступая место более жизнера-достным переживаниям». (Фриче, ЭС Гранат, т. 27, с. 41.)
«…Я в раздумиях ясных / Постиг, что погасла не только / Надежда, но даже желанье обманов прекрасных». (Леопарди Дж. «К самому себе».)
«Все углублявшаяся слабость здоровья, а затем и неврастения приблизили катастрофу — к 28 годам Леопарди лишился зрения…» (Цейтлин, 1968, с. 157.)
«…С раннего детства воспевавший смерть в своих изысканных стихах, был первым, кто, повинуясь безотчетному страху, бежал из Неаполя, где свирепствовала холера». (Меннингер, 2000, с. 84.)