Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
ЛАФОНТЕН (La Fontaine) ЖАН де (1621–1695), французский поэт и баснописец, мыслитель и сатирик. Член Французской Академии (1684).
«…В 1647 г. отец женил его и передал свою должность, по он бросил как ее, так и семью, отдался литературе, жил в домах разных меценатов…» (Фриче, ЭС Гранат, т. 26. с. 534.)
«…О семье своей он забывал целыми годами и лишь изредка, по настоянию друзей, ездил на короткое время на родину… На своих детей он так мало обращал внимание, что, встретившись в одном доме со своим взрослым сыном, не узнал его». (ЭСБ Биографии, т. 6, с. 570.)
«Жениться? Как не так? Что тягостней, чем брак? / На рабство променять свободной жизни благо!» / (Лафонтен, «О женитьбе».)
«Согласно другой версии… Лафонтен был будто бы своего рода рассеянным сомнамбулом, витавшим по преимуществу в мечтах, чуждавшимся систематического труда, творившим по наитию, и именно поэтому нуждавшимся в неусыпном руководстве и опеке». (Виппер, 1987, с. 152–153.)
«В литературу Лафонтен вошел поздно… Лафонтен получил пенсию, за которую обязался сочинять по стихотворению в месяц. Так появились многочисленные сонеты, баллады и мадригалы, воспевавшие мелочи светской жизни в свободном, непринужденном тоне». (Мокулъский. 1932, с. 117.)
«Говорят, что во время сна Лафонтен сочинил басню “Два Голубя”…» (Лом-брозо, 1892. с. 17.)
«Неврастения, быстрое утомление и истощение». (Cabanes, 1930. с. 31.)
«Кончил власяницей и отказом от собственных “безбожных рказок…”» (Гарин, 1994, т. 3, с. 112.)
Удивляет многоликостъ гениального человека, из которой и проистекает полярность его характеристик. То ли «творил по наитию», то ли «обязался сочинять по стихотворению в месяц» — совершенно разные вещи. Впрочем, и произошедшая с Лафонтеном эволюция образа жизни от богемного литератора до религиозного аскета явно выходит за рамки нормального развития личности.
ЛЕВИТАН ИСААК ИЛЬИЧ (1860–1900), российский живописец-передвижник, создатель «пейзажа настроения».
Общая характеристика личности
«Левитан сильно нуждался, про него ходило в школе много полуфантасти-ческих рассказов. Говорили о его большом даровании и о великой его нужде. Сказывали, что он не имел иногда и ночлега. Бывали случаи, когда Исаак Левитан после вечерних классов незаметно исчезал, прятался в верхнем этаже огромного старого дома Юшкова… Вот здесь-то юный Левитан, выждав последний обход опустелого училища солдатом Земляникиным… оставался один коротать ночь в тепле, оставался долгий зимний вечер и долгую зимнюю ночь с тем, чтобы утром, натощак, начать день мечтами… Талант в самом деликатном возрасте своем встретился с жестокой нуждой». (Нестеров, 1956, с 122.)
«Левитан был неотразим для женщин, и сам он был влюбчив необыкновенно. Его увлечения протекали бурно, у всех на виду, с разными глупостями, до выстрелов включительно». (Чехов, 1956, с. 160.)
[Весна 1881 г. — голодовки, недомогания] «Левитан выбивался из сил, пришла тоска, уныние, разочарование. Меланхолия владела им по нескольку дней, мучительная, с ночными кошмарами, художник просыпался от удушья, порой думал о самоубийстве». (Евдокимов, 1959, с. 140.)
«Смерть пугала Левитана с юности, будто он предчувствовал свою будущую раннюю кончину. Страх смерти болезненно развивался в нем, поэтому главными чертами личности Левитана на все последующие годы стали тоска, приступы отвращения к жизни, внутренний разлад с самим собой». (Безелянский. 1999, с. 203.)
«Иногда, впрочем, он все бросал, брал ружье, собаку и исчезал на целые дни. Большею частью это бывало, когда вдруг его охватывала какая-то мучительная тоска. В этих приступах мрачного настроения было что-то болезненное и ненормальное. Они наступали без всякой причины, без всякого повода, как-то вдруг… Антон Павлович видел в этих настроениях нечто больное, не приходящее извне, а поднимающееся изнутри человека. В дни таких настроений Левитан бывал невыносим… Но проходило два-три дня, и Левитан снова был весел, с полной энергией брался он за работу, снова дурачился с нами…» (Чехова. 1956, с. 157.)
[Из письма, май 1885 г.] «Со мной живет художник Левитан… С беднягой творится что-то недоброе. Психоз какой-то начинается… В конце апреля вернулся откуда-то… Хотел вешаться…
Взял я его с собой на дачу и теперь прогуливаю… Словно бы легче стало». (Чехов, 1956, с. 130.)
«Но все чаще и чаще повторялись приступы беспричинной тоски, отчаяния… Он не справился с печалью душевной и пытался повеситься. Спасли друзья, следившие за слишком долго угнетенным художником». (Евдокимов, 1959, с. 217.)
[1886 г., из письма к А.П. Чехову.] «Нервы расходились, просто смерть!.. Меня не ждите — я не приеду. Не приеду потому, что нахожусь в состоянии, в котором не могу видеть л]одей. Не приеду потому, что я один. Мне никого и ничего не надо. Рад едва выносимой душевной тяжести, потому что чем хуже, тем лучше и тем скорее приду к одному знаменателю». (Там же, с. 266–267.)
«Уже при первом моем обследовании Левитана, когда он обратился ко мне за медицинским советом (это было в 1894 году), я констатировал тяжелое заболевание аорты, что было совершенно неожиданно в его возрасте и при его правильном образе жизни. Затем я отметил у него значительную нервность и наклонность к меланхолическому настроению. И вот совершенно неожиданно какое письмо я получил от него 13 июля 1895 г.: “Вам я могу, как своему доктору и доброму знакомому, сказать всю правду. Знаю, что это дальше не пойдет. Меланхолия дошла у меня до того, что я стрелялся. Остался жив, но вот уже месяц, как доктор ездит ко мне промывать рану и ставить тампоны”». (Ланговой, 1956,с. 184.)
[1895 год] «…Был одним из самых сложных и противоречивых в жизйи Левитана. В этом году он испытывает страшнейшие припадки меланхолии и отчаяния, в один из которых, в июне месяце, находясь в Горке и запутавшись в сложных отношениях с Турчаниновой и ее старшей дочерью, пытается покончить жизнь самоубийством… Такими приступами меланхолии Левитан страдал всю жизнь и вечно жаловался на тоску и бессмысленность своего существования. В основе этого лежала как болезнь сердца, так и все развивавшаяся неврастения. Теперь эти тяжелые переживания стали особенно острыми, и припадки участились». (Федоров-Давыдов, 1966, с. 197–198.)
Особенности творчества
«Как раз наоборот, в год, который отмечен этими ужасными приступами тоски и меланхолии, Левитан создает замечательные, полные светлой радости полотна “Март”, “Весна. Последний снег”, “Золотая осень” и “Свежий ветер. Волга”… Такая же история повторяется в октябре, когда Левитан сначала пишет Поленову, прося разрешения приехать к нему в Бехово, так как он не в силах перенести в городе в одиночестве “приступ меланхолии”, а затем через две педели извещает Поленова, что он не приедет, потому что его “страстно потянуло работать” и что “вместе с тем, как я стал работать, и нервы стали покойнее, и мир не стал так ужасен”». (Федоров-Давыдов, 1966, с. 199.) г. «Левитан работал быстро, скоро усваивая то, на что другие тратили немало усилии… Последние годы — два-три — Левитан работал под явной угрозой смерти, вызывавшей в нем то упадок духа, то небывалый подъем творческих сил». (Нестеров, 1956. с. 123, 127.)