Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
ТОРО (Thoreau) ГЕНРИ ДЕЙВИД (1817–1862), американский писатель и мыслитель, общественный деятель. Представитель трансцендентализма.
«Если человек не идет в ногу со своими товарищами, то это, возможно, потому, что он прислушивается к другому барабану. Позвольте ему следовать за той музыкой, кЬторая ему слышна».
Торо
«Среди своих соседей Торо пользовался сомнительной славой чудака, не желавшего включаться в погоню за общепринятыми “благами земного бытия”… До конца жизни оставался холостяком». (Покровский, 1983, с. 5, 28.)
[1842 г.] «В январе умер от столбняка брат Генри Дэвида Джон. Это событие так подействовало на младшего Торо, что он, не будучи зараженным, стал показывать всю симптоматику болезни и едва не скончался сам». (Клумпьян, Клумпьян. 1999, с. 31.)
«…С редкой решимостью отказался идти по проторенной дороге… Он не имел специальности, не был женат, предпочитал одиночество, никогда не ходил в церковь, никогда не подавал голоса на выборах, отказывался платить налоги…» (Лебедев, 1965, с. 177–178.)
«Отход от общественных норм… он довершил тем, что поменял местами порядок своих имен, превратив себя из Дэвида Генри в Генри Дэвида. Он не желал идти путем, уготованным ему обществом и семьей, но хотел обрести собственную неповторимую индивидуальность… В 1845 году… к его дурной славе… добавилась репутация нелюдима — после того как стало известно, что он начал строительство хижины в двух верстах от города, на берегу озера Уолден, чтобы попытаться вести там независимую и отчужденную от цивилизации жизнь… Только здесь смог он справиться с глубоким душевным кризисом, в который его ввергла смерть брата. Здесь ему ежедневной работой души удалось преобразовать разрушительную силу скорби в творческую активность писателя… Жизнь на озере Уолден, как и книга об этой жизни, оказалась очень своевременной и результативной аутотерапией». (Клумпьян, Клумпьян, 1999, с. 25, 32, 120–121.)
«Мы часто бываем более одиноки среди людей, чем оставаясь одни. Когда человек думает или работает, он всегда наедине с собой, где бы он ни находился». (Торо)
[1850 год] «…оказался для Торо почти бесплодным в литературном отношении. Его дневники свидетельствуют о депрессивном состоянии <…> В 1853 году Торо продолжал страдать от депрессии. Насколько это было возможно, он избегал людей». (Клумпьян, Клумпьян, 1999, с. 35, 38.)
«Ни с кем так не приятно общаться, как с одиночеством». (Торо)
[1855 г.] «…Весной появились явные признаки начинающегося туберкулеза, который был не только семейным заболеванием всех Торо, но и проклятием Новой Англии… Первая дневниковая запись 1857 года, датированная 6–7 января, свидетельствует об эйфорическом настроении автора… Этого счастья, за которым, правда, неизменно следовал приступ депрессии, он никогда не находил в обществе людей…» (Там же, 40, 42.)
«В аболиционисте361 Джоне Брауне он нашел свой образ “отца”, перед которым поблекла фигура прежнего друга Эмерсона”’2, и старый фанатик стал его идеалом. Но теперь у Торо уже было ослабленное туберкулезом здоровье, и когда захват Брауном правительственного арсенала в Харпере-Ферри закончился провалом и он был повешен, Торо испытал сильное психическое потрясение, что, возможно, ускорило его смерть». (CD Епс. Britannica 97.)
Непроизвольное копирование симптомов болезни постороннего лица является признаком истерической личности (по типу «меря-чения» — своеобразной индуцированной реакции подражания действиям окружающих.) Учитывая пережитый при этом стресс, неудавшаяся «попытка» умереть от столбняка вслед за братом (неосознанное суицидальное стремление) могла поддерживать депрессивный фон настроения у Торо в течение длительного времени. Смена имени, желание жить и быть не как все также соответствуют диагностическим критериям истерического расстройства личности. Однако доминирующая тяга к одиночеству и пренебрежение социальными нормами (шизоидная симптоматика) свидетельствуют о том, что мы имеем дело со смешанным расстройством личности («мозаичная психопатия»).
ТРАКЛЬ (Trakl) ГЕОРГ (1887–1914), австрийский поэт.
«Тупым покоем вдруг сковали вновь Уста мои отравленные маки.» Г. Тракль. «Ужас», 1910
Общая характеристика личности
[1900 г.] «Георг остается на второй год в четвертом классе из-за неудовлетворительных оценок по латыни и математике…. В школе фамилия “Тракль” становилась постепенно синонимом слова “оригинал”, и положение этого “оригинала” к пятому классу стало катастрофическим… [1904 г.] Начало поэтической деятельности…. Первые опыты с хлороформом… [1905 г.] Седьмой класс: исключение из гимназии ввиду неудовлетворительных результатов… Освободившись от школьных оков, Тракль, помимо изучения фармацевтики, уже целиком предался жизни необузданной и безрассудной. Подвал аптеки “Белый ангел” предоставил в его распоряжение все наркотики и возбуждающие средства, которые были известны в то время, вплоть до самых сильнодействующих… [1907 г.] Разочарование и неудачи парализовали творческие силы Тракля. Постепенное приобщение к сильным наркотическим средствам (морфию и вероналу)». (Базиль. 2000, с. 72, 81, 244–245.)
[1908–1910 гг.] «Учился в Венском университете на фармацевта — очевидно для того, чтобы иметь постоянный доступ к наркотикам, ибо рано стал законченным наркоманом. Тракля часто называют “певцом смерти”». (Чхартишвили, 1999, с. 550.)
[1911 г.] «Начало приступов тяжелой депрессии… Безудержное пьянство…..Он все время — вплоть до своей смерти — пытался найти работу, хотя и не мог не понимать, что его душевное состояние и длительное воздействие на организм алкоголя и наркотиков лишают его возможности получить постоянное место… И чем яснее становилась ему ситуация, тем сильнее погружался он в депрессивное состояние, которое началось у него еще в подростковый период и от которого он так п не смог освободиться… [1912 г.] Взлет поэтического творчества… Приступы состояния деперсонализации и боязни пространства на службе <…> Ему постоянно казалось, что его преследуют, ему угрожают, и такие припадки изо дня в день только усиливались. Присутствие многих людей приводило его в ужас». (Базиль, 2000, с. 166, 181. 247–248.)
«В жизни Тракля было несколько “не вполне серьезных попыток самоубийства”; будучи фармацевтом, Тракль хорошо знал, в каких дозах он должен был принимать морфий, веронал, хлороформ, опий, кокаин (и мескалин?) для того, чтобы оказаться в состоянии одурманенности, или погрузиться в эйфорию, или, как пишет Теодор Шперри, балансировать на грани между жизнью и смертью, не отдавая предпочтения ни той, ни другой. Мушг по этому поводу говорил следующее: “Тракль употреблял яды, имея в виду невероятное многообразие конечных результатов и замыслов: прежде всего — для изменения состояния своего сознания, а также для забвения и устранения мучительных видений и, наконец, для осознанного самоуничтожения”». (Там же, с. 20–21.)
«…К концу жизни сознательно принимал кокаин и морфий, чтобы поскорее разрушить свой организм и умереть… За полтора года до смерти Тракль записал: “Я с нетерпением жду минуты, когда душе надоест находиться в этом ничтожном, терзаемом меланхолией теле…” Передозировка кокаина привела к остановке сердца». (Гаев, 1999, с. 195.)
«С началом военных действий Тракль оказался на передовой в полевом лазарете. После одного из кровопролитных сражений ему пришлось в течение нескольких суток опекать около ста раненых. Он испытывал чувство гнетущей тоски и беспомощности среди десятков изувеченных тел, тщетно взывающих о помощи. В полном отчаянии Тракль выбежал на улицу, но ужасы, как в тяжелом кошмаре, преследовали его и здесь. Немудрено, что после пережитого он угодил в психиатрическую клинику. Навестивший его там Фикер:шз тщетно пытался поддержать друга, но справиться с отчаянием Траклю было не дано: после нескольких недель тихого угасания он сам ускорил конец, приняв смертельную дозу опиума». (Архипов, 1987, с. 155.)