Безумные мечты

Леоне Лаура

– Это, наверное, была школа, – обратился Рэнсом к Мадлен, указывая на заброшенные домики. – В последние десять лет здесь закрылось много школ. Подожди здесь.

Мадлен осталась стоять с мотоциклом, а Рэнсом пошел посмотреть, что же находится внутри. Ведь вокруг расстилались джунгли, и в домиках могли быть змеи, дикие животные, да мало ли кто или что еще. Кроме того, ветхие крыши грозили в любой момент обвалиться.

Жаркое солнце Монтедоры, беспощадное к человеку в дневные часы, уходило за горизонт –

точнее, за высокие горы, к которым Мадлен и Рэнсом приблизились уже почти вплотную. На небе одно за другим появлялись дождевые облака, предвещавшие грядущее ненастье. С каждой минутой становилось все холоднее.

Вдруг прямо над головой Мадлен послышались довольно странные звуки. Испуганная, она подняла голову и увидела огромную птицу. Сияя всеми цветами радуги, она перелетела через поляну, уселась на ветку напротив Мадлен и начала прихорашиваться, как будто специально для нее. Мадлен не могла удержаться от смеха.

Рэнсом, выглянув из домика, удивленно посмотрел на хохочущую Мадлен:

– По какому поводу веселимся?

– Посмотри! – Мадлен показала на птицу. – Разве не красавец?

Рэнсом обернулся:

– Попугай-ара собственной персоной.

– Ты хорошо разбираешься в птицах? – удивилась Мадлен.

– Я во многом хорошо разбираюсь, мисс Баррингтон, – проворчал Рэнсом.

– Но почему в птицах? – недоумевала Мадлен. – Вот уж не ожидала…

Ей вдруг ужасно захотелось поболтать с Рэнсомом о каких-нибудь пустяках после трудного и напряженного дня.

Рэнсом пожал плечами:

– Я был в Южной Америке раз пятнадцать – для Секретной службы и для «Марино секьюрити». А если мне нравится что-то, я начинаю этим искренне интересоваться. – Он посмотрел на Мадлен и усмехнулся: – Не хотите ли узнать о некоторых забавах для взрослых в Японии, мисс?

– В другой раз, – сухо ответила Мадлен.

– Для меня это оказалось весьма поучительным, – рассмеялся он.

– Не сомневаюсь, – без тени улыбки произнесла Мадлен. – Прибереги эти истории на то время, когда я буду уж совсем умирать от скуки.

Попугай, будто обидевшись на то, что на него больше не обращают внимания, взмахнул широкими крыльями и полетел прочь, сверкнув оперением в лучах заходящего заката. У Мадлен захватило дух от восхищения. Сделав большой круг, попугай сел на крышу домика, у которого стояли Рэнсом и Мадлен.

– Ты нашел что-нибудь? – спросила Мадлен.

– Здесь совсем недавно жили люди.

– Думаешь, они могут вернуться ночью? – нахмурилась она.

Рэнсом огляделся вокруг:

– Нет. По-моему, люди были здесь около месяца назад. И ничто не указывает на то, что они скоро вернутся…

– Это были бандиты? – осторожно спросила Мадлен.

– Да, скорее всего, – честно ответил Рэнсом. – Но, во-первых, полагаю, они сюда не вернутся, а во-вторых, нам с тобой тоже

не стоит ночевать сегодня под открытым небом – ночью будет дождь. – И Рэнсом внимательно посмотрел на собирающиеся в небе тучи. – Конечно, будь у меня выбор, я бы здесь, конечно, не остался. Но делать нечего.

– Рэнсом, тебе необходимо лечь. У тебя такой вид, будто ты свалишься в любую минуту.

– Вовсе нет, – обиделся он. – Я себя чувствую превосходно.

– Присядь на минутку па мотоцикл, я тебя осмотрю.

Рэнсом замахал руками:

– Не заставляй меня садиться на этот драндулет снова.

– Всего на несколько минут, – повторила Мадлен. – Я же говорю: надо тебя осмотреть.

– Мне не нужна нянька, – пробовал отмахнуться Рэнсом. – Ты сама говорила, что ничего не смыслишь в…

– В медицине я мало разбираюсь, но, надеюсь, мне хватит ума, чтобы промыть виски твои царапины. Ладно, снимай рубашку! – приказала она.

– Прямо сейчас?

– Как вы уже однажды изволили выразиться, я «уже видела все это однажды», поэтому стесняться нечего.

Потупив глаза от притворного смущения, Рэнсом начал неторопливо расстегивать рубашку, морщась от боли. Когда Мадлен увидела на его туловище огромные синяки и ссадины, у нее перехватило дыхание.

– Какой кошмар! Болит?

Рэнсом покосился на нее:

– А ты как считаешь?

– Может, стоит… не знаю… как-нибудь перевязать тебе ребра?

– Я бы предпочел, чтобы ты вообще не прикасалась к моим ребрам. Ну так что, я могу наконец одеться?

– Когда это ты успел стать таким скромным? – фыркнула Мадлен.

Ничего ей не ответив, Рэнсом положил руки ей на талию:

– А ты мне свои синяки показать не хочешь?

– У меня синяки не такие ужасные, как твои, – покачала она головой.

Рэнсом насмешливо посмотрел на нее:

– Тогда, может, снимешь рубашку? Теперь твоя очередь…

Мадлен мгновенно зарделась и, положив руки на плечи Рэнсома, пробормотала:

– По-моему, ты не в той форме…

– Ты получила удовольствие, когда мы с тобой в последний раз?… – Рэнсом не сводил с нее пристального взгляда.

– Что? – Мадлен вытаращила на него глаза от изумления.

– Ты слышала, что я сказал, не притворяйся.

– Слышала, но не пони…

– Правда? А ты подумай хорошенько…

– Если ты имеешь в виду нашу прошлую ночь, – подчеркнуто сухо начала Мадлен, – то знай: когда я переспала с тобой, то сделала это абсолютно осознанно. – Ей самой стало смешно от того, насколько серьезно она говорила.

– Осознанно? – повторил Рэнсом.

– Да. Я… – Мадлен еще больше покраснела – не привыкла вести подобные разговоры. – Я… чувствовала себя потом превосходно.

– А как ты чувствуешь себя сейчас? – Рэнсом смотрел на нее все так же пристально.