Безумные мечты
Шрифт:
Ей ужасно хотелось уткнуться лицом ему в грудь и плакать, но она знала, что делать этого нельзя. Любое проявление слабости с ее стороны потребовало бы от него лишних сил, а у него их и так осталось мало.
Временами они проходили мимо каких-то ручейков, но Мадлен опасалась пить из них. Чтобы утолить жажду и голод, она стала рвать спелые плоды. Чаще всего попадалось манго. Ей удалось заставить Рэнсома съесть его во время очередного привала.
– Терпеть не могу, – с отвращением поморщился тот. – Сладкие, приторные…
–
– Я бы предпочел сигарету.
– А ну ешь немедленно!
В результате долгих пререканий оба оказались выпачканными сладким, липким соком манго. Пришлось искать какой-нибудь ручеек, чтобы умыться, а иначе мухи и слепни не дали бы им проходу.
Солнце уже село, а они так и не вышли на дорогу. Мадлен начала сомневаться, верное ли направление они выбрали. Но даже если и так, ориентироваться в джунглях крайне трудно и они могли сбиться с пути. Одна только мысль о том, что им нужно провести ночь в полных опасностей джунглях, приводила ее в ужас. Однако продолжать идти ночью было бы совсем глупо – местности они не знали, оба устали, а Рэнсому становилось все хуже. Так что выбора у них не было. Собрав всю свою волю в кулак, Мадлен решительно объявила Рэнсому, что нужно найти место для ночлега.
– Зачем? Я нисколько не устал и могу продолжать путь, – недовольно буркнул он.
– Зато я не могу, – солгала она. – Кто знает, куда мы с тобой можем забрести в такой темноте.
Рэнсом нехотя согласился с ней.
Наконец они увидели густые заросли кустарника, и убедившись, что это не логово дикого зверя, забрались туда. Мадлен устлала землю какими-то широкими листьями и заставила Рэнсома прилечь.
– Держи, это надо непременно съесть. – Она протянула ему манго.
– О Господи. – Он хотел отвести ее руку в сторону, но она не сдавалась.
– Ешь! – строго повторила она.
– Если так пойдет, то я скоро и сам превращусь в манго, – пошутил он.
– Это был бы для нас идеальный выход из положения, – грустно улыбнулась в ответ Мадлен.
Над ними пролетел попугай-ара, удивленно посмотрев с высоты своего полета на двух уставших заблудившихся беглецов. Женщина залюбовалась птицей, а мужчина рядом с ней лежал и украдкой любовался своей спутницей. Какая красавица, хотя на лице ее запеклась кровь…
Кровь! Откуда на ее лице кровь?
Он хотел спросить ее об этом, но у него не хватило дыхания – он задыхался на бегу. Они куда-то бежали? От кого? И зачем?
Их преследовал огромный попугай. Он становился все больше и больше и вдруг превратился в огромного детину и догонял ее, а Рэнсом ничего не мог поделать, потому что у него не было сил бежать, болела нога… О Господи, детина напал на нее! Рэнсома парализовало от страха. Она пробовала от него отбиваться, но у нее плохо получалось, потому что она была намного слабее.
Отчаявшись хоть
– О нет! – простонал он в забытьи, пытаясь подняться.
– Рэнсом! – испугалась Мадлен.
– Нет, нет, нет!…
– Все хорошо… – успокаивала его Мадлен. На самом-то деле все было отвратительно. – Открой глаза, посмотри на меня. Все хорошо, Рэнсом.
– Нет, нет…
– Рэнсом!
Он вдруг очнулся и с трудом перевел дыхание. Сердце едва не выпрыгивало из груди.
– О Господи, – пробормотал он, благодаря судьбу за то, что все оказалось лишь сном, кошмаром, и прижимаясь к Мадлен.
Они лежали в темноте, в джунглях, полных незнакомых и тревожащих звуков, ароматов ночной свежести. Мадлен крепко обняла Рэнсома и тихонько гладила по голове. Он дрожал – и тогда Мадлен расстегнула рубашку и сняла тоненький кружевной лифчик. Рэнсом уткнулся лицом в ее обнаженную грудь. Конечно, она пахла сейчас не так сладко и чудесно, как обычно, но это был ее запах, а именно это и нужно было сейчас Рэнсому.
– Расскажи, что тебе приснилось, – попросила Мадлен.
– Я хотел… хотел помочь тебе – и не мог. Понимаешь, ничего не мог сделать, чтобы тебя спасти.
– Но это ведь был только сон, – прошептала Мадлен, успокаивая его. – В жизни совсем не так. Ты всегда помогал мне и приходил на помощь, когда только требовалось.
– Но сейчас… не мог, никак не мог…
– Это только сон – значит, неправда… – повторила она. – Ты всегда будешь выручать меня из самых ужасных ситуаций, я в этом уверена.
Рэнсом знал, что она говорит это только для того, чтобы утешить, успокоить, но не прерывал ее. Ему так нужна была сейчас ее поддержка! Эта женщина видит его таким, каким никто и никогда еще не видел, – беспомощным, слабым… И – он позволял ей это! Только еще крепче прижимался к Мадлен, забывая о том, что может исколоть ее нежную кожу своей трехдневной щетиной.
– Когда я уснул?
– Раньше чем положил голову на землю, – с улыбкой ответила та.
– И долго спал?
Мадлен пожала плечами:
– Несколько часов. Сейчас, наверное, около полуночи.
– А ты как? – Он посмотрел на нее с тревогой. – Кровь больше не течет?
– Нет, – успокоила его Мадлен. – Текло в основном из носа.
Рэнсом поежился:
– Ты не мерзнешь?
– Нет. А ты?
– Замерзаю от холода, – признался он.
– Господи, но ты такой горячий! – с тревогой заметила Мадлен. – Боюсь, у тебя жар.
– Этого еще не хватало, – проворчал он.
Услышав его недовольный тон, Мадлен усмехнулась:
– Вот теперь ты похож на себя.
– Ты считаешь, что сделала мне комплимент?
– Зачем же я буду тебе делать комплименты?
– Хм-м-м, – только и смог выдавить из себя Рэнсом.
Какое-то время они лежали молча. Тишину первой нарушила Мадлен, когда поняла, что Рэнсом все еще не спит.