Безумный корабль
Шрифт:
– А это – капитан Хэвен. Поздоровайтесь, если охота, и сразу можете попрощаться. Он останется здесь, но тебе о нем особо заботиться не придется. Я намерен посадить его в старый винный погреб под особняком… Ты, Хромоножка, не забывай время от времени давать ему немножко еды и питья, хорошо? Ну, примерно так, как тебя кормили и поили на невольничьем корабле, поняла?… И это будет, по-моему, со всех сторон справедливо, не так ли?
Он ждал ответов, но все таращили на него глаза, как будто он внезапно свихнулся. Мать же вцепилась в передок своей рубашки и терзала пальцами ткань. Она выглядела очень расстроенной. Кеннит решил, что догадался о причине.
– Я, –
Мать что-то отчаянно и неразборчиво забормотала. Кеннит одобрительно кивнул:
– Да, да, я так и знал, что ты не будешь возражать. Так… Я ничего не забыл? – Он посмотрел на своих людей. – Ах да, конечно. Смотри, матушка, я еще и жреца тебе привез. Ты ведь любила жрецов! – Его взгляд сверлил Са'Адара. – Моя мать очень набожна, – сказал он ему. – Помолись ради нее. Или благослови.
У Са'Адара глаза полезли на лоб:
– Ты с ума сошел…
– Да прямо! И почему я это слышу о себе от людей всякий раз, когда что-то устраиваю по своему вкусу, а не по их?…-И он отмахнулся от жреца. – А вот эти двое, матушка, будут твоими соседями. Между прочим, у них на подходе ребеночек. Они мне сами сказали. Я уверен, тебе понравится общество малыша. А обоим его родителям не привыкать к тяжелой работе. Поэтому надеюсь, что к моему следующему приезду здесь все будет выглядеть повеселей теперешнего. Может, даже в особняк опять переедете!
Пожилая женщина так замотала головой, что из прически посыпались шпильки, в глазах проснулась какая-то застарелая боль. Открыв рот, она испустила срывающийся крик. При этом стал виден обрезанный язык, и Кеннит брезгливо отвел взгляд.
– Я понимаю, – поправился он. – Этот домик такой уютный. Может, тебе в нем действительно лучше… Однако это не значит, что мы должны сидеть сложа руки и смотреть, как разрушается особняк. – И он покосился на чету «расписных». – Можете выбрать себе один из домиков, какой приглянется. Это, кстати, и к жрецу относится. Только смотрите, чтобы он к нашему капитану близко не подходил. Я пообещал Уинтроу, что его папаша будет содержаться в надежном месте и в добром здравии, чтобы мальчику больше не надо было ни беспокоиться о нем, ни дела с ним иметь…
Тогда-то Кайл Хэвен впервые подал голос. Когда он услышал о своей предполагаемой участи, у него на некоторое время отвисла челюсть, он задохнулся, но потом все же вобрал в себя воздух и яростно взревел:
– Так это Уинтроу все подстроил? Мой сын сделал это со мной? – Синие глаза лезли из орбит от оскорбленного чувства и праведной ненависти. – Я знал!… Знал с самого начала! Ах он змееныш подколодный! Ах он вонючий щенок…
Мать Кеннита так и отшатнулась от него прочь. Кеннит поморщился и наотмашь, этак небрежно влепил Хэвену по губам. Даже будучи вынужден опираться на костыль, он нанес такой удар, что пленник шатнулся назад.
– Ты расстраиваешь мою матушку, – заметил он спокойно. – Самое время определить тебя по назначению. Пошли. Вы двое, ведите его! – Это относилось к двоим «расписным». Обернувшись к девушке, он приказал: – А ты поесть приготовь. Матушка покажет тебе, где припасы… Ты, жрец, останешься здесь. Можешь молиться или… А в общем, делай, что матушка тебе прикажет.
«Расписные» потащили капитана Хэвена за дверь. Кеннит двинулся следом.
– Ты не будешь указывать мне, что делать, а что нет, – объявил Са'Адар. – Ты не можешь сделать меня своим рабом!
Кеннит оглянулся на него. И усмехнулся
– Рабом, может, и нет, – сказал он. – А вот мертвецом – запросто. Занятный выбор, не правда ли?
И вышел, более не оборачиваясь.
«Расписные» ждали его снаружи. Кайл Хэвен обмяк в их мускулистых руках. На его лице отчаяние мешалось с неверием в то, что это в самом деле происходит с ним и сейчас.
– Ты не можешь этого сделать. Бросить меня вот так…
Кеннит не ответил, лишь головой покачал. Как ему надоели все эти люди, то и дело вслух заявлявшие, будто он «не может» сделать нечто такое, что он со всей очевидностью МОГ!… Кеннит зашагал к особняку, не очень заботясь оглядываться, идут ли за ним. Мощеная дорожка совсем заросла травой, клумбы давным-давно разрушились и исчезли среди сорняков… Кеннит указал на них «расписным»:
– Я бы хотел, чтобы вы здесь привели все в порядок. Если плохо понимаете в садовничестве, спросите мою матушку, она посоветует. Она все знает о том, как сажать и выращивать.
Они прошли к переднему крыльцу дома. Кеннит не приглядывался к развалинам хозяйственных построек. Что толку зря копаться в минувшем?… Тем более что трава и ползучие лозы давно укрыли сгоревшие руины. Ну и пускай их…
Даже сам особняк несколько пострадал в том давнем набеге. На деревянных стенах до сих пор чернели ожоги: туда чуть не перекинулось пламя с ближних построек. То была поистине ночь криков и огня, когда предполагаемые союзники показали свое истинное лицо. Сущая оргия жестокости из тех, которыми любил потешить свою душу Игрот. Стоило Кенниту вспомнить ту ночь, как он явственно ощущал запахи дыма и крови…
Он поднялся по ступенькам. Дверь не была заперта. Ее никогда не запирали. Отец не доверял замкам… Кеннит открыл дверь и вошел. На миг в памяти всплыли картины мирного минувшего: он увидел внутренность дома такой, какой она когда-то была. С той поры образование и путешествия отточили его вкус, но ребенком он был уверен, что обилие статуй и ковров, подобранных без большого понятия, и есть воплощение роскоши и богатства. Теперь он только фыркнул бы при виде такого смешения безделушек и настоящих сокровищ, но отец пребывал в восторге от убранства своего дома, и сынишка восторгался с ним вместе. «Ты будешь жить как король, парень, – восклицал, бывало, отец. – Хотя нет! Почему „как“? Ты и будешь королем! Королем Кеннитом с Ключ-острова! А? Послушай только, как хорошо звучит! Король Кеннит, Король Кеннит, Король Кеннит…» И, напевая эти слова, словно припев, отец подхватывал его, подбрасывал и кружил в хмельной пляске по комнате… Король Кеннит…
Он моргнул, прогоняя видение. Перед глазами были ободранные стены и голый пол… далеко не аристократического дворца, как мечталось отцу, а просто хорошего усадебного дома. Кеннит много раз думал о том, как бы заново обставить особнячок. В комнатах наверху уже хранилось довольно изысканной мебели и произведений искусства, чтобы затмить мишурное отцово великолепие. Он сам составлял это собрание, отбирая ценнейшее из добытого и понемногу доставляя сюда в условиях величайшей таинственности. Но… на самом деле ему хотелось другого. Ему хотелось воссоздать все то, что украл отсюда Игрот. Вернуть те же самые картины, ковры и стенные шпалеры, стулья и канделябры… И когда-нибудь, когда настанет заветный час, он вернет свое, привезет сюда и расставит все по местам. Он сам не помнил, сколько раз давал себе клятву исполнить этот зарок. И вот наконец-то у него в руках было средство претворить мечту в жизнь. Теперь ему по праву принадлежало все то, что Игрот когда-либо у кого-либо отнял…