Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
– Сусанина, о чем задумалась? – с хитрой улыбкой тронул за руку Ромка. – Решаешь, что делать со мной в лесу?
– О пословицах, - весело отозвалась она. – И национальных особенностях. Смотри, в древней Европе утверждали, что «все дороги ведут в Рим». Гордому римлянину достаточно было выйти на тракт, и попадание в столицу гарантировано. А наш аналог - «язык до Киева доведет», в нем про дороги ничего не сказано. Как думаешь, почему?
Ромка на минуту задумался и предположил со смехом:
– Может, потому
– Если учесть, что вторая наша исконная беда «дураки», - скептически отозвалась Женька. – То лучше дома сидеть.
– Не, дома скучно, - мотнул головой Ромка и посмотрел вперед. – Умеешь ты удивлять, Сусанина! А мы, кажется, пришли.
Проселочная дорога неожиданно обрывалась на речном склоне – довольно крутом, поросшим ивняком, шиповником и какими-то незнакомыми кустами, покрытыми белым пухом.
Внизу змеилась узенькая полоска небольшой речушки.
– Точно дорога для дураков! – Женька инстинктивно шагнула назад, дальше от края. – Прямо с обрыва в реку прыгать что ли?
– Нет, - Ромка присел на корточки, взял комочек земли и посмотрел его на свет. – Здесь раньше спуск к воде был. Это горная река, уровень весной в десять раз подняться может. А почва глинистая, поэтому часть берега в половодье сползла вниз.
– А искупаться можно? – жалобно попросила Женька. – Жарища, сил нет!
Он попробовал носком кроссовка землю на краю склона и протянул подруге руку:
– Не вопрос! Держись крепче, нас ждет экстремальный фристайл!
Женька послушно ухватилась, и парочка начала спуск. Удивительно, но Ромка безошибочно находил места, куда можно встать: камни, уступы, корни деревьев. Женька пыталась повторять, по постоянно поскальзывалась и теряла равновесие.
– Что ж ты такая неуклюжая, Сусанина? – буркнул Ромка, в очередной раз удерживая ее от падения. – Так не пойдет. Цепляйся за спину!
Женька смутилась, но посмотрев на опасный, практически непроходимый склон, обняла Ромку сзади за плечи и, подтянувшись, обхватила коленями.
Прижиматься к нему было как-то… необъяснимо. Вроде ничего особенного – в детстве отец часто таскал ее на закорках. Но почему-то сердце застучало быстрее.
Ромка пах горячей солью: море, мужской дезодорант, запах разогретого тела. Это вызывало образ то ли пиратского брига, то ли корабля Одиссея, которому суждено пройти между Сциллой и Харибдой.
– Неплохой рюкзачок! – со смехом оценил Ромка, проведя ладонями по коленкам подруги и выше, заставляя вздрогнуть от прикосновения. – Ладно, и не такие таскали.
Дальше спуск прошел быстро и без эксцессов. Отлепившись от Ромки, Женька спрыгнула на каменистый бережок, сбросила мягкие тапочки на шнуровке и побежала к воде. Щеки пылали, тело горело, хотелось одного – успокаивающей прохлады.
Речка
Женька вошла в реку и вскрикнула от неожиданности – вода была резко, обжигающе холодной.
– Оу! – пробормотала она, переступая по камешкам дна.
– Ледяная! Как в проруби!
Ромка наклонился, зачерпнул в пригоршню воды и, разжав пальцы, смотрел, как она вытекает под ноги:
– Градусов восемь. Не прорубь, но для купания холодновато. Тем более, здесь тень.
– А я хочу! – Женька гордо вскинула подбородок и побрела вверх по течению.
Она не была поклонницей Крещенской купели. И даже контрастный душ в ее исполнении представлял собой чередование кипятка с теплой водой. Но сейчас захотелось. Может, чтобы утереть нос Ромке. Или смыть с себя непонятное волнение? Кто ж его знает.
– Ром, смотри! – позвала она несколько минут спустя. – Здесь и место для купания оборудовано!
Ромка подошел к ней по берегу, держа в руках рюкзачок и сумку. Действительно, в тени склонившейся над водой ивы располагалась аккуратная запруда – вроде небольшого бассейна. Дно было выкопано глубже и очищено от камней, сквозь прозрачную воду просматривался речной песочек и игривые стайки небольших рыбешек.
На берегу из крупных камней было организованно место для костра, рядом лежали очищенные от веток стволы деревьев – вместо скамеек.
Ромка засунул руку в воду запруды и недовольно скривился:
– Здесь, конечно, теплее, градусов двенадцать, но меня не впечатляет. Купался уже в таком-всяком, хватит. Сюда я на море приехал.
– Боишься холодной воды? – беззаботно рассмеялась Женька.
– Подумаешь! Без сопливых обойдемся!
Она выскочила на берег и вытянула из рюкзака купальник:
– Отвернись! Переоденусь!
Ромка хмыкнул, но действительно повернулся – спиной к подруге, лицом к запруде. Присел, поднял с земли какой-то камешек и начал увлеченно рассматривать его на свет.
Женька вначале хотела зайти за росший у самой воды лохматый куст с мелкими, ярко-красными ягодами, но передумала.
Ромке она доверяла. И было что-то дерзкое и волнующее в том, чтобы раздеваться в нескольких шагах от него. Этакая шалость – невинная, но кружащая голову, как глоток шампанского в пятнадцать лет.
Женька медленно стащила майку и бросила ее на камни берега. Заложила руки за голову, выпрямила спину, наслаждаясь веющей от реки прохладой.
Невозмутимо журчала вода, ветерок шевелил листву, а Женька смотрела на Ромку – на его стриженый затылок, загорелую шею.