Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
Женька застенчиво потупила взгляд. А по телу разлилась тягучая волна предвкушения.
– Но тут такое дело… - Ромка прижал ее к себе. – Я опять без «артефактов».
– Понятно. Где бы ты их в тайге взял?
– выдохнула Женька и напряженно свела брови.
– Но чего раньше не сказать? Надо было посмотреть в моем приложении, какой сегодня день по циклу!
– Я смотрел. Точнее, сам посчитал. Еще в самолете. С Сочи помню, сколько у тебя дней и когда… Нежелательно сегодня без «артефактов».
Женька обиженно засопела.
–
– Это и есть твое условие?! – вдруг вспомнила она и, отодвинувшись, заглянула в глаза. – Про которое говорил в самом начале… или даже про два? Знаешь, Рома, это слишком серьезно! Я прямо так сразу не готова. И…
– Нет, не это, - быстро перебил Ромка. – Хотел сказать, что если любишь – доверишься. Обещаю держать себя в руках и все сделать, как надо. Но последствия все равно возможны. Как и в прошлый раз могли быть. Просто знай, если что – я к ним готов. И даже хочу. Но очень постараюсь, чтобы последствий не было. Веришь?
Женька кивнула и опять посмотрела на Ромку. С любопытством:
– А какие тогда условия?
– Никаких, - рассмеялся он и чмокнул ее в мокрый нос. – Разве что две небольших просьбы. Кое-что для меня сделать. Приятное. После расскажу.
– Говори сейчас!! – Женька аж задохнулась от нетерпения.
– Не. Я еще не настолько обнаглел, чтобы говорить о таком вслух. Но, надеюсь, скоро обнаглею.
– Какие-то особые желания, да? То, что еще никогда не пробовал?!
– Да! – весело подтвердил он. – Особые, и не пробовал. Но если любишь – согласишься. На первую просьбу.
– А на вторую?!
– А на вторую… - Ромка подхватил ее на руки и потащил на диван. – Только если очень сильно любишь.
На диване Ромка совсем разошелся. Сразу начал вытворять все самое откровенное и безбашенное – точь-в-точь, как в затерянном мире! Только под одеяло в этот раз не прятался – наоборот, делал все открыто, еще и бессовестно наслаждаясь происходящим!
Женька даже глаза пыталась закрыть, чтобы не видеть Ромкиной самодовольной физиономии… и не смогла. Потому что красиво у него все получалось. Трепетно. Даже хрустально-возвышенно как-то!
«Вот это он в меня влюбился! – растерянно думала Женька. – По уши. И знаю ведь, после затерянного мира еще. А все равно не верится, что оно и впрямь так бывает. Каждый раз заново удивляюсь».
Сладкого было много! Горячего тоже. Одновременно. Раскаленный густой сироп – медовый, тягучий, обволакивающий – проступал на зацелованных губах, растекался огненной волной по коже – неспешной, и от того еще более томительной, проникал в кровь.
Ромка вел себя хуже, чем в затерянном мире! Нет, он был еще более нежным, чувственным, щедрым, угадывающим самые тайные и сокровенные
Женька извивалась, дрожала, царапала ногтями одеяло и Ромкины плечи – с особым упоением!.. до крови кусала губы, чтобы не стонать в голос, но все равно не сдерживалась.
А Ромкины глазищи становились еще более теплыми, восторженными, влюбленными… и самодовольными, блин!
«Отомщу!! – стучало в голове у Женьки, сладким огнем лилось по венам: -Безжалостно, бескомпромиссно, беспринципно! Да я ему… да такое… да вообще… Отольются кошке мышкины слезки!»
Она несколько раз пыталась перехватить инициативу, но Ромка не позволил:
– Тише, мой брусничный цвет! Не мешай. Сам еще не оторвался».
«Эгоист! Шовинист! Домостроевец!» - Женька гневно засопела и даже слегка отодвинулась от Ромки.
– Илларионов, ты что творишь?!! – вырвалось у нее вслух.
– Как что? – его взгляд был таким искренним, добрым, честным… Прямо стукнуть захотелось: - То, что мы с тобой оба любим – полный беспредел! Если сладкое, то чтобы аж приторное, как сплошной кусок сахара. Если горячее, то словно лесной пожар до небес. И вообще – это ты во всем виновата!
– Я?!!
– Конечно! – он со смехом притянул Женьку к себе. – Будь ты умной девочкой и согласись в Сочи на все сразу – получила бы спокойный вариант. И отношения, и серьезно – никуда бы я не делся. Но тебе ж безумные любови подавай! Превратила нормального парня Романа Илларионова в чокнутого Ромку-балбеса? Живи теперь с этим.
– А ты, значит, ни при чем?! – почти натурально возмутилась Женька, но к Ромке прижалась, вновь погружаясь в кипящую патоку – сладкую-пресладкую.
– Я героически сопротивлялся! – горячее дыхание обожгло кожу. – До последней капли мозга. Иди ко мне Женечек, полетаем…
– Ром, только давай не совсем беспредел, ладно? – жалобно простонала Женька. – А то не выдержу, кричать буду. Тут стены тонкие… как потом в глаза соседям смотреть?!
Ромкины глазищи загорелись неприкрытым восторгом:
– Ух, ты!! Прямо так еще не было. Хочу увидеть это… прочувствовать, пережить вместе с тобой.
Он вытащил из-под одеяла подушку и положил рядом с Женькиной головой:
– Сюда кричи, если стесняешься. Никто не услышит, кроме меня. А беспредел будет! Теперь обязательно, не отвертишься.
«Отомщу!! – поняла Женька. – Злобно, зверски, з…»
Додумать она не успела. Нечто яростное, мощное и неотвратимое накрыло с головой, отключая все мысли, чувства, ощущения. Кроме одного – безумного наслаждения. Сильнее, чем когда-либо в жизни. Даже чем в затерянном мире.
Она уткнулась в подушку – хрипела, рычала, рвала ее зубами. Прокусила и наволочку, и плотный наперник. Ромка обнимал Женьку, гладил по голове, а потом, когда она успокоилась, завернул в одеяло и качал на руках, как ребенка. И улыбался.