Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
А на четвертую Женька поставила широкую блинную сковородку! Вытащила из холодильника уже готовое пресное тесто, разделила на небольшие шарики. Скалкой раскатывала их в тоненькие-претоненькие лепешки и сушила на раскаленной сковороде. Без масла.
Вид при этом у Женьки был спокойный, довольный и абсолютно бесшабашный! Точь-в-точь, как во время ночной прогулки по крыше.
Наконец, она дожарила последнюю лепешку, привернула газ под почти готовой печенкой и заглянула в духовку. Быстрое дрожжевое тесто практически подошло,
– Пусть доходит до кондиции! – Женька удалым движением сдула с носа вылезшую из-под заколки прядь. – А я пока гляну, что у нас на антресолях!
Но первым делом, не выдержав, прокралась в комнату взглянуть на Ромку. Естественно, плотно прикрыв за собой кухонную дверь, чтобы ароматы готовящихся яств не разбудили его раньше времени.
Ромка спал в той же позе, разве что ладонь под щеку подсунул. И улыбался во сне. Совершенно по-детски. Это на голодный желудок-то!
«Потерпи еще немного, любимый! – умиленно прошептала она. – Скоро накормлю, как следует».
Она взяла из комнаты стул и достала с антресолей навезенную раз за разом от родителей консервацию. Ее неожиданно оказалось много: не только соленые огурцы и помидоры, но и острый салат из баклажанов, маринованная спаржа и крошечные патиссоны, вишневый сироп и абрикосовый компот.
Женька внимательно оглядела стройные ряды банок и баночек, словно генерал, проводящий смотр войск перед решительным сражением, и осталась довольна.
Следом за консервацией вытащила коробку с новогодними украшениями. Там же лежала и небольшая искусственная елочка, но Женька повертела ее в руках и недовольно засопела:
– Облезлая какая-то! Ромка в тайге привык к живым деревьям!
В голову пришла очередная безумная идея. Женька бросила взгляд на спящего Ромку и улыбнулась в радостном предвкушении.
Без четверти одиннадцать она вошла в комнату, цокая каблучками. Поймала собственное отражение в зеркальной дверце шкафа и гордо расправила плечи.
На Женьке было серо-голубое трикотажное платье без особых изысков. Но оно так мягко и непринужденно подчеркивало все изгибы ее ладной фигурки! Под платье она надела специальные трусики – узенькие, чтобы не портили силуэт, серые колготки и универсальные черные туфли на каблуках.
Волосы за неимением времени просто свернула в гульку и заколола шпильками. Теми самыми – с серебряными звездочками. Из украшений надела только Ромкины подарки – цепочку поверх платья и серьги.
Она присела на край дивана и ласково потрепала Ромку за плечо:
– Вставай! Уже одиннадцать скоро! Пора старый год провожать.
– Чем провожать… - не разлепляя век, буркнул он. – Пинками выгонять разве что. У нас даже хлеба нет!
– Хлеба действительно нет! – нежно промурлыкала Женька. – Но есть кое-что другое.
– Зрелища что ли? – Ромка с любопытством приоткрыл глаза и посмотрел
Он взял ее за руку и потянул на диван, но Женька со смехом вывернулась:
– Сладкое – на десерт! Вначале основные блюда.
– И что у нас теперь называется… - игриво начал Ромка, но вдруг заметил нечто за ее спиной и растерянно умолк на полуслове: - Это что – кактус?!
Женька обернулась. В углу комнаты действительно красовался высоченный разлапистый кактус из Сонькиной оранжереи. Еле дотащила его проклятого, чуть не уронила!!
Кактус был щедро увешан елочными шарами, серебристыми дождиками и блестящей мишурой. Табуретка, на которой он стоял, и сам цветочный горшок были обернуты старой серебристой шторкой, землю у корней Женька укрыла толстым слоем ваты, разбросав по ней пластиковые снежинки.
– Елка! – тоном, не терпящим возражений, заявила она. – Новогодняя. Живая.
И, поймав Ромкин скептический взгляд, гордо изогнула бровь:
– Сам подумай. Зеленая? Зеленая! Колючая? Колючая!! Плюс – зимой и летом одним цветом. Значит, елка.
– Аргументы приняты. – Подавился смехом Ромка. – И вообще, раз начальник сказал «елка», то никаких кактусов!
– Раз-два-три, ну-ка елочка гори! – громко провозгласила Женька и воткнула вилку гирлянды в розетку.
По стене побежали веселые разноцветные огоньки, засветился и сам кактус-елка, на верхушке его ярко загорелась красная звездочка.
– Настоящий Новый год! – растроганно вздохнул Ромка. – Как в детстве. Умеешь ты удивлять, Сусанина-Илларионова! Кстати, чем это так вкусно пахнет?!
– Прошу к столу! – улыбнулась она. – Только помоги его к дивану придвинуть, мне одной тяжело.
Ромка послушно вскочил с постели, развернулся и… замер.
Стол был застелен праздничной скатертью. Тарелочки, стаканы, бокалы и рюмочки расположились в полном соответствии с правилами сервировки. Рядом с тарелками, на вырезанных из салфеток снежинках, лежали столовые приборы. В центре возвышалось несколько графинов с напитками.
Но главным было другое. Стол натурально ломился от еды!
– Что это?!! – ошеломленно выдохнул Ромка и даже поморгал глазами, словно проверяя – настоящий это стол или призрачный.
– Интересует конкретное блюдо? – довольно улыбнулась Женька, подходя к столу. – Или все назвать? Пожалуйста! Вот картошка, запеченная в тимьянном масле…
Она указала рукой на глубокий салатник, наполненный полупрозрачными, почти янтарными картофельными дольками:
– Рядом котлеты мясные, из говядины со свининой. Пирожки жареные, дрожжевые, двух видов – с печенью и капустно-грибные. Печеная грудинка – с чесноком и острыми специями. Соленья всевозможные, само собой. Даже торт есть!