Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
– Тогда забудь. Скорее всего, жизнь их и так уже наказала, - неожиданно серьезно проговорил он и погладил Женьку по голове.
– Я тоже когда-то мечтал отомстить двум уродам в старом дворе, которые меня мелкого обижали: били, деньги отбирали, рюкзак новый с транформерами порезали – мне он нравилась очень, обидно было до слез. А недавно узнал, что один отсидел пятерку, вернулся весь больной, без зубов, в двадцать восемь на чистый сороковник выглядит. Второй наркоманит, скололся в хлам. И куда тем убогим мстить? Их
– Умный ты, Ромка… - Женька повернула голову и посмотрела на него с искренним уважением. – Нет, я тоже сейчас примерно так и думаю, это-то что-то совсем древнее проявилось.
– А, может, это просмотр старых файлов перед удалением? – Ромка взял у нее из руки остаток булочки. – Море, солнце, курортная обстановка, мозг расслабился и решил почистить архивы. Как тебе моя теория?
– Весьма достойно! – улыбнулась Женька. – Рома, ты – мега голова!
– Ваше мнение, профессор, мне особо приятно! – опять рассмеялся Ромка, но глаза его радостно блеснули. – На самом деле балбес еще тот. Надо же было так по-глупому лопухнуться!
Он приподнялся со скамейки и бросил булочку на самую кромку воды.
Тут же к ней сверху спланировали две чайки: одна было схватила угощение, но вторая тюкнула ее клювом в голову, и хлеб упал на песок. Первая хрипло застрекотала и выдрала у второй перо из крыла.
Дальше птицы совершенно забыли про булку и начали выяснять, кто в доме, то есть в небе, хозяин. Они атаковали друг друга во всех плоскостях, злобно щелкали клювами, клекотали, били крыльями. Белоснежный пух разлетался в стороны, словно подхваченные вихрем снежинки.
– Мама, мама, птички дерутся! – восторженно закричал рядом чей-то ребенок.
– Мобы друг на друга сагрились! – деловито оценил Ромка, наблюдая за воздушным боем. – Не думал, что чайки такие безбашенные. У меня правило – свой телефон в руки никому не даю: ни друзьям, ни родственникам. А тут надо же – рот раскрыл…
*Мобы (англ. Mob, сокращение от mobile object — «подвижный объект») — в игре живые движущиеся сущности.
Сагриться – проявить агрессию*
Он со смехом дернул Женьку за руку, указывая глазами на песок:
– Примерно, как те чайки.
У кромки моря, пока две сильные белые птицы отчаянно рвали друг друга в небесной синеве, взъерошенный голубь не спеша доклевывал остатки булочки.
Женька рассмеялась.
– На всякий случай, я не считаю, что все девушки на букву «б», - быстро проговорил Ромка.
– Аналогично! С утверждением, что «все мужики козлы» я категорически не согласна! Хотя парнокопытные, конечно, встречаются. Как и те самые барышни.
– Просто нам с вами, коллега, присущ научный подход, - гордо заявил Ромка, опять обнимая Женьку за плечи. – Данные элементы неоднородны в своих проявлениях и имеют множество изотопов.
Женька опять расхохоталась:
–
– Я хотел, кстати. В аспирантуру поступать собирался. Но… Не сложилось. Зато приглашаю вас, профессор, на глубоконаучный и высокоинтеллектуальный симпозиум.
Ромка встал со скамейки и подмигнул Женьке:
– В курсе, отчего произошло название «симпозиум»?
Женька поймала в его глазах лукавых чертиков и, с предвкушением новой порции веселья, мотнула головой.
– От древнегреческого «симпосия»! Что означает ритуальную попойку. Что, Женек, по пиву? Или по коктейльчику?
– Не… - натурально испугалась Женька. – Я больше не симпозю… не симпозирую. Коктейль … молочный разве что, со свежей клубникой.
– И с кем тут двигать российскую науку? – вздохнул Ромка и протянул Женьке руку. – Лады, молочный, так молочный. И перекусить чего-нибудь не помешает.
Они обошли несколько ближайших кафешек, но везде было занято.
Пестрый поток отдыхающих растекся вокруг равномерным слоем, заполнив окрестные забегаловки до отказа. Был вариант с откровенным фастфудом, торгующим бургерами навынос, но Женька капризно покрутила носом:
– Я лучше ужина подожду! И так после вчерашних посиделок желудок ноет. Но ты бери себе, если хочешь.
– Тоже не любитель мусорной еды, - понимающе улыбнулся тот. – Хотя иногда пробивает. Хорошо, давай просто погуляем.
И они брели неторопливо, взявшись за руки, вдоль воды и белоснежных парапетов, мимо пальм и причудливо обстриженных кустов, минуя парковые скульптуры и фонтаны.
Настроение было легкое-легкое, словно перо чайки: дунь и улетит в небеса.
– Ром, скажи, ты сильно на меня обиделся?
– Вообще нет! – весело отозвался Ромка.
– Я привычный. Мы с Викусей тоже, бывает, ссоримся на ровном месте. Потом звонит: «Ромыч, прости, сама не знаю, что на меня нашло!» Или я закупаюсь в кондитерском отделе вкусняшками и иду ее задабривать. Говорил же, вы мне похожи. Обе адептки одной тоталитарной секты.
– Какой еще секты?!
– Замужа!
– Да ладно тебе! – Женька со смехом уткнулась в Ромкино плечо. – Я не… точнее, есть немного, но в пределах разумного.
– Все фанатики так говорят!
Друзья вышли на какую-то улицу, покрутились и побрели просто, куда глаза глядят. Для Женьки это был новый, совершенно незнакомый опыт – гулять по чужому городу так: без определенного маршрута, карты, навигатора, без поиска конкретных достопримечательностей.
И это было здорово! Женька держала Ромку за руку и плыла по течению: времени, городского движения, внутренних ощущений.
– А у тебя, значит, только по великой любви бывает? – осторожно спросил он, остановившись на красном сигнале пешеходного светофора.