Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта

Ольховицкая Диана

– В смысле?!

– В смысле… - он отвел взгляд, но все-таки продолжил: - Ты сказала, что если бы влюбилась… тогда… А раз нет, то и нет. Да?

Женька улыбнулась. Ромка был смешной и такой… близкий? свой в доску?

– Первый раз именно так и было! По великой и светлой. А потом… Я взрослый человек, понимаю отношения просто ради отношений. Но не чистая физиология…

Она оглянулась на Ромку:

– Не подумай, никого не осуждаю. Но у меня на таком примитивном уровне не срабатывает. Наоборот, все радужные бабочки и розовые слоники

разбегаются, а наружу выползают жуткие монстры. И злюсь так, что…

– Убить можешь? – зловеще подсказал Ромка и изобразил испуганный вид.

Пешеходный светофор замигал и позеленел.

«Переход разрешен!» - объявил приятный женский голос.

Женька с Ромкой шагнули с бордюра…

Внезапно из-за поворота на красный свет выскочил огромный тонированный джип и, не сбавляя скорости, понесся по зебре.

Ромка схватил подругу в охапку и отпрыгнул обратно на тротуар, чуть не уронив пакет с обувью.

– Козел!! – яростно прошипела Женька. – Такого и вправду убить охота! А если бы дети шли?!

И прижалась к Ромкиному плечу:

– Но, надеюсь, что не могу. Убивать то есть. Точнее, что никогда не узнаю, могу или нет. Прабабушка моя немецкого солдата кухонным ножом зарезала, когда тот к ней полез. Папа говорит, я на нее похожа. И если генетическая память существует…

– Думаю, про генетическую память – сказки! – Ромка обнял подругу и поцеловал куда-то в висок. – И время тогда другое было. Но занятная ты, Женек, куда ни кинь – кругом сюрпризы. Давай уже, признавайся до конца! Может, у тебя еще дед колдуном был, а бабушка – принцессой из другого мира? Не боись, я уважаю фэнтези!

Друзья, оглядываясь по сторонам, осторожно миновали опасный переход. Женька улыбнулась: по-доброму, но с грустью:

– Не, обычные они были. Совсем. Бабушка пекарем работала. Дедушка на флоте служил. Колдуном точно не был, но сверхспособностью обладал: виртуозно умел швартовать катер во время шторма. Это целая наука: подходить к пристани под нужным углом, маневрировать, правильно рассчитывать инерцию. При отвальном ветре одна тактика, при прижимном – другая.

– Ого! – изумленно посмотрел на нее Ромка. – Моторным катером доводилось управлять и не раз. На веслах тоже ходил. Но подобной магии не обучен. А у тебя на судовождение тоже генетическая память?

– Нет, конечно! – Женька беззаботно тряхнула волосами. – Я на лодке сто лет не каталась, со времен далекого детства. Просто помню кое-что из дедушкиных рассказов.

– Да, я деда тоже часто вспоминаю, - вздохнул Ромка. – Мы очень близки были, понимали друг друга с полуслова. Но на всякий случай, я запомнил: в море с тобой выходить можно, а нож лучше в руки не давать.

Женька рассмеялась.

Друзья свернули с центральной улицы на боковую, более узкую, потом еще раз, и еще. Наконец, нырнули в кривой переулок и уперлись в тупик. Вверх из него вела довольно крутая лестница – без перил, но с уже достаточно стертыми от времени ступенями.

Ромка задрал голову, оценивая подъем.

–

Что, Сусанина – посмотрим на Сочи с высоты? – воодушевился он и, не дожидаясь ответа, потянул подругу к лестнице. – А не чистая физиология – это, по-твоему, как?

Женьке вдруг стало весело - превесело. А еще вновь накрыла та самая парящая, невесомая нежность. Будто ее оставили присмотреть за малышом – почемучкой, который без конца задает глупые вопросы и просит объяснить что-то само собой разумеющееся.

– Должно быть что-то еще, - улыбнулась она.
– Понимание, забота, легкость в общении, похожие интересы.

– Как со мной?

Женька снова улыбнулась, но промолчала.

Они поднимались шаг за шагом, выше и выше. Увлекательное приключение: от взгляда вниз захватывало дух, пересоленный ветер царапал лицо, нога скользила по надщербленной ступеньке, но рядом был Ромка – надежный, уверенный, с ним не страшно.

– Ты не ответила! – сбивчиво шептал он, разгоряченный крутым подъемом: - Общение, внимание… Как со мной? Не бойся, не пристаю. Понять хочу, мы же друзья?

– Ром, ну откуда я знаю, так или не так! – честно ответила Женька и, развернувшись, посмотрела вниз.

– Не хочешь усложнять?

– Нет, просто до меня долго доходит! – рассмеялась она и примирительно погладила Ромку по руке. – Знаешь, как в анекдоте про жирафа, до которого на третий день?

– Сегодня третий день, если что.

– Я мега жираф!

– Никогда бы не подумал! – Ромка притянул ее к себе и обнял, закрывая от ветра.
– Наоборот, кто-то меня тугодоходящим называл. Не помнишь, кто?

Женька опять рассмеялась. Ромка был близко-близко - так, что стук его сердца ощущался кожей. И прижимался довольно откровенно. Но Женька не стала выдираться из его рук. Во-первых, с Ромкой было тепло и уютно. А во-вторых… Совсем уж по-детски обращать внимание на такие мелочи!

Открывшийся вид был на редкость живописный: те же пальмы, полоска бирюзового моря вдали, сливающаяся с почти таким же по цвету небом. А рядом убогие одноэтажные домишки, дощатые сараи, увитый диким виноградом полуразваленный забор, под кривым столбом гора слежавшегося строительного мусора. В грязном тупичке ютился железный вагончик-бытовка, рядом стояла пара автомобилей класса «рухлядь».

– Ничего себе! – удивился Ромка. – И не думал, что в Сочи осталось нечто подобное. Вроде отстроился город, как картинка.

– Приглашаем на увлекательную пешую экскурсию «Трущобы и фавелы Сочи»! – весело прокомментировала Женька.

– Лишь бы не бомж-тур «Пять звездюлей», - буркнул Ромка, оглядываясь на целую ораву типичных выходцев из Центральной Азии, высыпавшихся, как горох, из фанерного домика. – Тут общага нелегалов. И, кажется, не одна.

Он решительно потащил Женьку дальше вверх.

Друзья выскочили на небольшую площадь: пятиэтажки времен позднего СССР, небольшой сквер и вполне современная остановка автобуса с портами для зарядки мобильных телефонов.