Безумный Макс. Поручик Империи
Шрифт:
Подогнали легковой автомобиль, подсветив его фарами капот. Благо, что он имел боковые дверцы, откидываемые вверх. Стало не так темно. Но те, кто лез к двигателю со сторону источника света, закрывали его собой. А другие все равно ничего не видели из-за непрозрачности стали и чугуна. Впрочем, так или иначе работа пошла. Не бросать же грузовик? Тем более такой ценный.
«Погадав на кофейной гуще» решили просто последовательно перебирать подсистемы двигателя, которые могли отказать. Свечи, зажигание, карбюратор и так далее. В общем-то не очень сложный процесс. Однако,
В общем – возня продлилась до рассвета, когда, наконец-то, удалось завести грузовик. Что с ним было? А хрен его знает. При их уровне квалификации, никто из них ничего внятного выдать не смог. Завелся и хорошо.
Пришлось принимать пищу, завтракая. И двигаться дальше, кляня очень не вовремя произошедшую поломку. Увы, но ночь оказалась безнадежно упущена. Что Максима совершенно не обрадовало. Да и топлива пожгли – кучу. Ведь движки колоны всю ночь молотили на холостых оборотах. Хорошо хоть в комендатуре Лёбау удалось заправиться «под завязку», иначе бы совсем беда.
Личный состав был измучен и требовал отдыха. Но рассиживаться было смерти подобно. Слишком быстро все вокруг менялось. Да и офицеры штаба армии наверняка возбудились и задергались, напрягая всех вокруг. Поэтому он решил прорываться как есть. Да вот беда. Усталость притупила бдительность. И если во время рывка 27 августа колонна останавливалась у каждого не просматриваемого поворота, у каждого холма, скрывающего собой возможную опасность, то теперь они просто ехали вперед со слегка ошалелым видом. И это не замедлило сказаться. По закону подлости, само собой…
Колонна успела пройти километров десять, не больше, когда достигла очередного перелеска. Густо заросший деревьями и кустарником он выполнял функцию барьера, защищающего поля от ветра. Очень неплохо защищал, но что там за поворотом разглядеть не давал совершенно. А дорога, разумеется, именно за него и поворачивала.
Крутой вираж резкого поворота. Раз. И Максим подался вперед, начиная напряженно моргать. Потому что перед ним раскинулось просторное поле… и целая толпа пехоты, уныло бредущей по дороге прямо навстречу им. Немецкой пехоты, разумеется.
– Огонь! – Закричал поручик, пробуждая впавших в ступор бойцов. И оба курсовых пулемета начали долбить в эту толстую, жирную колбасу, сотканную из людей.
Головной грузовик затормозил. Максим высунулся всем корпусом, вставая на подножку. И начал махать, попутно крича своим, чтобы отворачивали обратно. Сообразили. Молодцы. Провели разворот «все вдруг». Насколько, конечно, это было возможно в таких условиях. Хорошо еще дорожная насыпь была небольшой. А то бы тут им всем и конец пришел.
Васков, командующий арьергардным грузовиком, догадался не только развернуться, но и остановиться, пропуская колонну. Да еще и поддержать ее отход огнем на подавление. Ведь пехотный батальон или с чем тут столкнулся отряд, после первых же выстрелов из пулемета, бросился прочь с дороги. Благо, что с одной стороны от нее рос бурьян, а с другой – пшеничная нива. Вот солдаты с офицерами противника и стали нырять в заросли, падая там на землю.
Федот Евграфович еще у особняка генералов прекрасно осознал идею огня на подавление. Поэтому арьергард стриг короткими очередями с двух пулеметов поверх голов. Не столько поражая, сколько не давая подняться пехотинцам противника. Ведь лежа в высокой траве не постреляешь. Целей не видно.
Помогало. Не сильно, но помогало. Слишком уж много оказалось солдат противника. Тут подавишь – там голову поднимут. Даже то, что пули на такой дистанции летели почти по прямой, не сильно спасало.
Свист от немецких гостинцев стоял – знатный. Хоть они и стреляли навскидку да с двухсот и более метров, но все равно – шли и накрытия, и попадания.
Выехали. Чудом выехали.
Откатившись на пару километров, остановились. Поручик выскочил из грузовика и начал осмотр, проверяя техническую исправность автомобилей.
Двух убило, семеро ранены, в том числе и двое тяжело. Да и он сам пострадал – пуля чиркнула по левому плечу, содрав не только кожу, но и выдрав немного мяса. А вот машины исправны, хотя дырок в них хватало. И покрышки, к счастью, тоже. Нет, конечно, парочку пробило, но из числа висевших запасок. Баки целые. В двигатели тоже несколько попаданий. Но бестолковых – они пришлись по головкам цилиндров да картерам. Пули то хоть и оболочечные, но с мягким свинцовым сердечником. Такие цели им не по зубам. Тем более на дистанции.
– Фу… - выдохнул Максим, когда все доложились о потерях и поломках.
Бух! Бух! Бух!
Начали вставать взрывы возле перелеска. Кое-где и в деревья залетало. Но, в основном, снаряды рвались на ближней к отряду стороне.
– Выдвигаемся! – Крикнул поручик, отмахиваясь от солдата, завершающего наложение повязки. – Сам закончу! – Бросил Максим на бегу, направляясь к головному грузовику.
Паника? Нет. Но спешить было с чего. Потому что взрывы явно обрабатывали дорогу. Совершенно очевидно, что артиллеристы, которые где-то в хвосте плелись, начали работать по счислению, ориентируясь на карту.
– Мда… здесь нам не прорваться… - тихо произнес сам себе Максим, заканчивая затягивать повязку на руке.
Момент прохода через хаос оказался безнадежно упущен. Днем прорываться через хаос взбаламученного корпуса было самоубийством. Дороги забиты. Везде уставшие, озлобленные солдаты. Ни так проскочить, ни с боем. А значит, что? Правильно. Нужно было идти на северо-восток, надеясь на наступление армии Ренненкампфа.
Нет, конечно, еще оставался вариант глубокого маневра с заходом на запад и далее на юг вдоль Вислы. Но в сложившейся обстановке Максим не считал его разумным. После взрыва моста наверняка были взбаламучены части, расположенные к югу от него. Ландвер подтянут. Да и техническое состояние автомобилей пугало – черт его знает в какой они кондиции. Не говоря уже о запасе топлива, которого не так уж и много осталось…