Безумный Макс. Поручик Империи
Шрифт:
И всем весом навалился на простреленную ногу, стараясь выжать газ по максимуму.
Бах!
Снова взорвалась шрапнель. Уже нормально. Уже хорошо. Но колонна, двинувшись следом за головным грузовиком, немного отъехала. Так что вышло опять с перелетом. Разве что по грузовику Васкова отыгрались, который только разворачивался и явно не успевал выйти из зоны поражения.
А головной грузовик продолжал разгоняться.
Бах!
Вновь ударила пушка. В этот раз стараясь прямой наводкой подбить летящий на нее грузовик. Видимо, поставив шрапнель «на удар» или вообще схватив фугасный выстрел. Но дорога немного петляла, так что имелись угловые смещения. Вот и артиллеристы, не привыкшие брать упреждение по быстрой цели, промахнулись.
Бах!
Снова ударили они. И снова мимо. Но снаряд пронесся настолько близко к грузовику, что его ощутимо качнуло.
И тут застрекотали пулеметы на крыше. Их незамысловато обдали водой и рабоче-крестьянскими методами попытались привести в порядок. Любой ценой. Хоть как-то. Но они должны были работать. И в этом деле очень поспособствовала тряска.
В противник полетел густой рой пуль, не имевший ни чего общего с прицельным огнем. Колотили просто «в ту степь». Потому что грузовик нещадно трясло и мотало на этой разбитой грунтовой дороге. Даже слегка подбрасывало. Тридцать пять километров в час по буеракам – это вам не фунт изюма! Однако заряжающего артиллериста явно ранило. Вон вскинул руки, и, уронив выстрел, упал. Да и остальных членов расчета прижало к земле, заставляя прятаться за щиток орудия.
А дальше было поздно. Максим на всем ходу взял и незамысловато протаранил пушку, лишь чудом избежав выстрела в упор. Тут и от холостого выстрела мало не показалось бы.
Удар!
Скрежет смятой стали. И тишина. То ли он так сильно ударился. То ли где-то рядом произошел взрыв. Но Максим на какое-то время потерял слух.
Вот он потряс головой, пытаясь избавиться от этого наваждения. Вот заметил, как переживший столкновение артиллерист попытался куда-то отползти на карачках. Вот медленно, с огромным трудом достал пистолет и, удерживая его здоровой рукой, начал стрелять. И опять никакого звука. Лишь фонтанчики земли возле немца встают. Один. Второй. Третий. Есть! Пуля попала ему в спину, и тот упал лицом в пыль.
Поворот головы. Йозеф жив. наверное. Во всяком случае – без сознания. Хотя явных новых ран нет.
Немного собравшись с силами Максим попытался выйти из покореженного грузовика. Двери больше не имелось. Улетела куда-то. Поэтому ее и открывать не потребовалось. Он наклонился. И, ухватившись за стойку, кое-как выполз наружу. Но не удержался и все же упал на землю. Прямо на левый бок со свежими ранами.
Взвыл. Потряс головой. И звуки вновь ворвались в его голову! Сочные, громкие и насыщенные!
Где-то рядом стреляло короткими очередями три пулемета. Раздавались одиночные хлопки магазинных винтовок, а кое где и самозарядных пистолетов.
К нему подбежал какой-то боец и помог подняться. Синичкин. Это был ефрейтор Синичкин.
Осмотрев поле боя Максим удовлетворенно хмыкнул. Остатки кавалерии отошли уже довольно далеко, стремительно разбегаясь. Еще немного и за разделительные лесополосы уйдут. С кем-то еще шла перестрелка. Но, судя по звукам, практически полностью односторонняя. Дожимали.
– Проклятье… - тихо прошипел Максим, присаживаясь на вывернутое колесо грузовика. – Где Лев Евгеньевич? Позовите его!
– Его ранило, - ответил Верещагин, стоявший вторым номером у левого курсового пулемета на головном грузовике. – Вон, вытащили из грузовика и перевязывают.
– А как Васков?
– Неизвестно, - произнес Синичкин.
– Грузовик его отстал и заглох. Но пулеметы еще стреляют.
– Хорошо, - кивнул Максим. – Сидоров, сбегай, выясни обстановку.
– Есть! – Козырнул солдат и, спрыгнув с грузовика, побежал к арьергардному грузовику.
– Что с пулеметами?
– Стреляют, - неопределенно ответил Верещагин. – Но нужно в мастерских посмотреть. Как бы мы их не угробили. В конце уже не столько стрелял, сколько выплевывали пули куда-то вперед.
Поручик, молча покивав, перезарядил свой «Парабеллум». Поднялся с помощью ефрейтора. И поковылял, потихоньку, осматривать поле боя. Там, впереди, были видны еще артиллерийские упряжки. Вот туда и отправился, приказав Верещагину встать за пулемет и прикрывать его с бойцом.
Лошадей всех побило шальными пулями. Кое-кого из личного состава тоже. Но людей было явно сильно меньше, чем положено по уставу.
– Разбежались что ли? – Задал риторический вопрос поручик, обращаясь непонятно к кому. Если кто тут и был в хвосте – явно дал деру.
Сплюнул. Досадливо поморщился. И побрел обратно. Он вдруг вспомнил про генералов. Их, конечно, укладывали на пол, чтобы шальными пулями меньше был шанс задеть. Но все равно. Требовалось проведать и понять живы ли?
Впрочем, про беглецов он тоже не забыл. А потому, сделав два шага, он крикнул через плечо:
– Raus!
Мгновение. И в кустах раздалось какое-то шевеление. Довольно быстро удаляющееся. А Максим поковылял, опираясь на ефрейтора, к автоколонне. Требовалось ее приводить в порядок и готовить к выдвижению. Ну и ногу перевязать нужно. Пуля хоть артерий никаких не перебила, а все равно кровоточило знатно…
Глава 10
30 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Молодой корнет Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка ехал по проселочной дороге с улыбкой на лице, которую он и не пытался скрывать.
А все потому, что он - Олег Константинович Великий князь и правнук Николая I наравне со своими пятью братьями пошел на войну. И не по тылам отсиживаться, а вырвался навстречу опасности. Он смог уговорить Георгия Ивановича, командира своего полка, не беречь его и пустить к делу. С трудом. С огромным трудом. Генерал-майор немало сопротивлялся, не желая рисковать членом Августейшей фамилии. Но не устоял перед его напором. И теперь этот молодой корнет возглавил взвод передового дозора. От чего был безмерно счастлив. Наконец-то дело! Наконец-то не тыловые бумажки! Наконец-то в бой!