Безумный
Шрифт:
Август бросил на него виноватый взгляд.
— Я не хотел давать тебе возможность обдумать это слишком долго.
Честность Августа была раздражающе милой. Он жестом указал на потертый кожаный диван у стены, и Лукас кивнул в знак согласия. Когда они расположились по разные стороны небольшого дивана, Август поставил между ними пакеты и протянул ему палочки для еды.
— В пакете также есть вилка на случай, если ты не знаешь, как ими пользоваться.
Это сказано почти как вызов, широкая ухмылка расплылась по его лицу, но затем дрогнула
— Ты в порядке? — спросил Лукас.
Август перевел взгляд на него.
— Да. А что?
Лукас схватил контейнер с говядиной и брокколи.
— Потому что за пятнадцать секунд ты перешел от ухмылки, как у Джокера, к виду, будто я пнул твоего щенка. Это слегка обескуражило.
Август пожал плечами, переведя взгляд куда-то за плечо Лукаса.
— Парень моего брата сказал, что моя улыбка пугает людей. Я не хочу пугать тебя.
Признание Августа заставило его сердцебиение сбиться с ритма.
— Мне нравится твоя улыбка.
— Ты не думаешь, что я улыбаюсь невпопад?
— Нет. Я на сто процентов думаю, что ты улыбаешься невпопад. Но нахожу это странно очаровательным.
— О, — сказал Август, как будто обдумывая ответ.
После этого они ели в относительной тишине, обмениваясь контейнерами и изредка ведя светскую беседу. Когда они закончили, Август спросил:
— Ты получил мое сообщение? — Лукас нахмурился. Сообщение? Он потянулся за телефоном. Август протянул руку и коснулся его руки. — Нет, не это. То, что на твоём стакане.
Лукас хмыкнул, изо всех сил стараясь не обращать внимания на жар пальцев Августа, все еще сжимающих его пальцы.
— О моей заднице? Да. Я также знаю, что моя задница нравится Крикет, а не тебе.
Август покачал головой, сказав серьезно.
— Крикет – не единственная, кому нравится твоя задница. Мне она очень нравится. Она мне так нравится, что я хотел бы пригласить ее на ужин, но ты все время говоришь «нет». Но я говорил не об этом. Я... Ты уловил какие-то мысли, когда прикасался к стакану?
Пришло понимание.
— Ты хочешь сказать, что намеренно оставил следы на моей чашке, надеясь, что я загляну к тебе в голову?
Август усмехнулся.
— Да. Было бы жаль упускать такую возможность. Это был просто эксперимент. Я подумал, что если ты можешь улавливать мысли и чувства от предметов, то, вполне логично, что я могу оставить свои мысли и чувства там, чтобы ты их нашел.
Лукас почувствовал, как краска ползет по его шее к лицу.
— Ты оставил эти мысли... намеренно?
Август кивнул.
— Я хотел, чтобы ты видел, что я пытаюсь.
— Пытаешься? — эхом отозвался Лукас.
— Ну э-э, ухаживать за тобой.
У Лукаса округлились глаза. То, что он видел... не имело ничего общего с ухаживанием. Ну, может быть, немного. Ухаживание можно рассматривать как романтический жест, но он не думал, что это то, что Август имел в виду. Он наклонился
— Что именно ты пытался мне показать?
— Разговор в кафе.
Лукас изучал лицо Августа.
— А что после разговора в кафе?
— После? — поинтересовался Август.
— Ага, то, что я видел, не имеет ничего общего с кофе.
Август наклонил голову, облизнув губу.
— Что ты видел?
Лукас едва не солгал, но потом решил, что не хочет, чтобы между ними была ложь.
— Тебя. На коленях. Передо мной.
Август тяжело сглотнул.
— Как прошлой ночью?
Лукас покачал головой.
— Точно нет.
— Оу. — Август не выглядел смущенным, когда спросил: — Тебе понравилось? Я на коленях... перед тобой?
— Да, — сказал Лукас, его член снова затвердел за ширинкой. — Даже слишком.
Август придвинулся ближе, пока их колени не сошлись.
— Можно я тебя поцелую? — прошептал он.
Лукас отрицательно покачал головой, хотя и не знал почему.
— Почему нет?
— Потому что это плохая идея. Я только что вышел из психбольницы. Меня преследует маньяк. Я потерял все. Худшего времени для попыток завести отношения я и придумать не могу.
— О, — сказал Август, похоже, прокрутив это в своем большом мозгу. — Тогда ты поцелуешь меня? — спросил он, понизив голос.
— Ты ведь не отстанешь? — нажал Лукас.
Август встретил его взгляд.
— Я не могу.
— Почему?
— Потому что какая-то моя часть выбрала тебя, и теперь я не могу тебя отпустить. Не проси меня объяснить, как работает мой мозг.
Лукас должен прийти в ужас. Психопат только что сказал ему, что считает его своим. Вместо этого он обхватил лицо Августа.
— Это не значит, что у нас есть отношения, — сказал Лукас.
— Что не значит...
Лукас прижался к нему ртом, и молния пронеслась по его венам, когда Август мгновенно сдался, прильнув к нему. Его покорность сделала Лукаса смелее, он проник языком внутрь, чтобы исследовать. У Августа задрожали руки, а затем он вцепился в его рубашку. Лукас уловил проблески мыслей Августа, но в них не было ничего отвратительного. Просто повторение того, что он видел раньше. Вспышки голой плоти, прерывистые вздохи и Август, произносящий его имя как мольбу.
— Чёрт.
Он оторвался от рта Августа и обхватил его колени, дернул достаточно сильно, чтобы завалить его под себя, накрыв сверху своим весом, и снова погрузился в поцелуй. Август раздвинул ноги, позволяя Лукасу устроиться между его бедер, и оба застонали, когда их тела столкнулись, оба стали твердыми.
Лукас совсем не это планировал. Черт, он вообще ничего не планировал, но не мог остановиться, не хотел останавливаться. Он думал, что Август может стать просто интрижкой. Опасным порывом, о котором он мог бы вспоминать и удивляться, но он и представить себе не мог, что кто-то вроде Августа захочет чего-то долгосрочного. Лукас даже не знал, будет ли он жив через полгода.