Безжалостная страсть
Шрифт:
— Нет, все в порядке. Я профессионал. У меня никогда не было такой власти над кем-то, тем более над мужчиной. Мне трудно представить, чтобы какой-нибудь парень позволил мне сделать это с ним.
— Сделай это со мной. — Говорю я ей.
Она ухмыляется.
— Ха, ха, ха, очень смешно, Лука. Сцена затухает до черноты, но ты хочешь, чтобы я напала на тебя? Сейчас, в реальной жизни?
— Да. Я имею в виду, что это не будет полностью соответствовать сценарию, потому что у тебя нет смертоносного певческого голоса…
—
Я качаю головой, смеясь про себя.
— Джо, я хочу, чтобы ты почувствовала эту силу, чтобы у тебя был источник, из которого ты можешь черпать для этой роли. Это укрепит твой талант актрисы, и мы можем остановиться в любой момент. Все зависит от тебя.
— Что мне позволено с тобой делать?
— Каденс — сирена, ей почти сто лет, но она никогда не стареет. Представь, чему она была свидетелем, как женщина, наблюдающая за историей человечества. Черт возьми, подумай о том, через что прошла ты, Джо. Что бы ты хотела сделать со мной или с кем-то еще?
— Задушить тебя? — Она вздергивает бровь.
Мой взгляд падает на размер ее рук, и я киваю. Одними пальцами она никогда не сможет нанести реальный ущерб. Я беру ее за руку и веду вниз по лестнице в свою спальню. Темные полы из сланцевой плитки прекрасно выдерживают океанский воздух, когда я открываю двери на балкон, выходящие к бассейну и тренажерному залу, повторяя форму скалы.
— Ты главная, Джо. Скажи мне, что делать.
— Раздевайся, — приказывает она.
Я ухмыляюсь, молча расстегиваю застежку на часах и вытряхиваю содержимое карманов на тумбочку. Я выхожу из брюк и бросаю рубашку на кремовое кожаное кресло, стоящее перед окном, оставаясь перед ней в одних боксерах. Джо пробирается через всю комнату.
— Можно я дам тебе пощечину? — Спрашивает она. Я вижу, что сила ждет своего часа, чтобы вырваться на свободу. Ей это нужно, и, возможно, упражнение поможет мне вывести ее из себя, пока все не зашло слишком далеко.
— Как насчет этого? Ты можешь шлепать меня, царапать, бить, душить, прикасаться к любому месту на моем теле, где захочешь. Бери, что хочешь. Я не позволю тебе связать меня, но, если ситуация станет слишком напряженной, я постучу тебя по плечу или скажу: «Звездный свет». Хорошо?
— Звучит неплохо.
— Хорошо. Давай начнем, Джо.
Она закрывает глаза, но когда снова открывает, в ее взгляде что-то меняется. Темнота, жажда власти надо мной захлестывает ее энергией, когда она тянется вверх, чтобы погладить меня по лицу. Ее рука ненадолго задерживается там, а затем скользит к моему затылку, где она дергает меня за волосы.
Я морщусь от боли, но не могу остановить прилив желания, проникающего в мое тело. Джо в восторге, ее зрачки расширились от удовольствия командовать мной. Она берет меня за волосы и тянет на колени, ставя лицом к своей промежности.
— Сними с
Я стараюсь не показывать своего веселья, оставаясь в моменте. Мягкий запах ее возбуждения смешивается с тонким ароматом вишни и лаванды, когда я открываю ее обтянутую кружевом киску. Мой рот наполняется водой, когда я нахожусь так близко и хочу только одного — покрыть губами ее бугорок.
— Останься. — Властно говорит Джо, подходя к кровати и садясь на край. — Ползи ко мне.
Я делаю то, что она мне говорит, ползу на руках и коленях, пока не оказываюсь перед ней, как послушный сексуальный слуга. В ее выражении лица появляется опасение. Я улучаю момент, чтобы успокоить ее.
— Все, что ты захочешь, Джо. Я сделаю все, что ты захочешь.
7
ДЖОЗЕФИН
Кто, черт возьми, позволяет кому-то делать с ним все, что он хочет? Я не уверена, что это — честность или манипуляция.
— Никто не должен об этом знать — говорю я ему, когда он опускается передо мной на колени.
Лука тихонько вздыхает, поднимается на ноги и встает, возвращая себе контроль над моментом. Он протягивает мне руку. Я беру ее и поднимаюсь с кровати.
— Никто не узнает об этом, кроме нас — говорит он. — Я хочу, чтобы ты выплеснула свое разочарование.
— Физически?
— Ты же женщина.
Я смеюсь.
— Я могу сказать, что ты это заметил.
Мой взгляд падает на его промежность, где уже назревает эрекция. Он проводит пальцем по моему подбородку и поднимает его так, что его взгляд задерживается на мне, когда он говорит:
— Когда в последний раз ты постояла за себя или разозлилась на мужчину, не боясь возмездия? Я не говорю о семье или мужчинах, которым ты доверяешь. Я говорю о совершенно незнакомом человеке. Или, может быть, о том, кто помог создать с тобой человека, который забрал девять лет твоей жизни и ушел от вас обоих.
Это кинжал в мою гордость и эго. Я никогда не противостояла Дюку. Я прогибалась каждый раз, когда он хотел что-то изменить. Я плыла по течению. Слишком знакомое ощущение покалывания в уголках глаз говорит о том, что слезы вот-вот покатятся.
— Отшлепай меня, Джо. Не сдерживайся, — приказывает он.
Мои глаза опускаются на руку, а затем переходят на его пальцы. Все природные инстинкты подсказывают мне не бить его, потому что в любой другой ситуации это плохо кончится. Однако храбрость противостоит моим опасениям.
Лука кивает и делает шаг назад. Он снова опускается на колени и кладет руки под голени.
— Отшлепай меня, Джо, мать твою, — приказывает он жестче, чем прежде. — Тебе нужно, чтобы я вывел тебя из себя? Хочешь, чтобы я тебя разозлил?