Безжалостное предложение
Шрифт:
Коко и Джиджи провели у неё несколько часов, поедая запрещённые им шоколадные трюфели, болтая о новой постановке «Золушки», где у Коко была роль злой сводной сестры, о Кэле, и, конечно же, о Данте.
— Этот мужчина великолепен, — сказала Коко, слизывая с кончиков пальцев растаявший шоколад.
— Какой? — уклончиво спросила Клео.
Джиджи с Коко бросили на неё бесстрастный взгляд.
—
— Ладно, хорошо. Да, он симпатичный.
— Он отец ребёнка? — спросила Коко.
«Интересно, действует ли еще соглашение о неразглашении?» — подумала Клео, и на всякий случай решила подстраховаться.
— Он мой бывший босс. Мы просто обсуждали некоторые детали моей работы. Вообще-то, он немного придурок.
Технически это была правда.
— Так, кто же папа? — спросила Джиджи, которая всегда была доверчивой душою. Коко, в отличие от нее, не купилась на уловку Клео, но, к счастью, не стала настаивать.
— Никто из тех, кого ты знаешь, — пренебрежительно ответила Клео, затем задала вопрос по поводу новой роли Коко. Это был довольно эффективный отвлекающий маневр, так как Коко очень любила поговорить о себе.
_____________________________________
Когда Коко и Джиджи ушли, Кэл еще не вернулся домой, поэтому Клео, скрепя сердце, позвонила Данте — его номер сохранился в телефоне.
Данте ответил после второго гудка.
— Ты это серьёзно? — спросил он без предисловий.
— Да, но есть несколько условий.
— Конечно же, есть, — сухо ответил он.
— Я не позволю ограничить мою свободу, — сказала Клео, игнорируя его сарказм.
— Как, чёрт возьми, я могу ограничить твою свободу? — Он действительно казался оскорблённым. — Я не собираюсь приковывать тебя к кухонной раковине или что ты там себе напридумывала.
— Я имею в виду, что хочу приходить и уходить, когда захочу. Я всё ещё регулярно танцую в студии в Ньюлендсе и думаю начать преподавать в нескольких классах, чтобы заработать денег.
Клео всё больше и больше задумывалась над этим вариантом после последнего визита к Сьюзен. Возможно, всё будет не так уж и плохо. Возможно, у нее наконец-то получится отказаться от старых амбиций и гордиться достижениями своих учеников.
«Было
Клео не была уверена, что у неё получится учить других, но была взволнована мыслью о новом начале.
— Тебе не нужно работать, — сказал Данте.
— Нужно, — твердо заявила Клео.
Данте помолчал, а затем прочистил горло.
— Что ещё? — спросил он.
— Моя жизнь принадлежит мне. Куда я иду, что делаю или с кем — не твоё дело.
— Ты имеешь в виду мужчин?
— Я имею в виду в целом. Но да, любые отношения, платонические или какие-то другие, которые у меня могут быть с мужчинами, не твоё дело.
— Ты собираешься встречаться с мужчинами, пока беременна?
— Кто знает? Жизнь такая странная.
— Отлично, это же правило относится и ко мне.
— Как угодно. — Как будто ей было не всё равно. Ладно, может ей было не всё равно. Немного. — И мы начнём искать небольшой, а не огромный, дорогой и показушный дом, куда мы с ребёнком переедем после родов. Дом будет записан на его имя. Он никогда не будет принадлежать мне. Любые твои деньги пойдут на оплату медицинских счетов и предметы первой необходимости для ребёнка: одежда, медицина, образование.
— Я хочу создать целевой фонд и университетский фонд.
Клео решила позволить ему это, так как следующий пункт очень важен для неё.
— Фамилия ребёнка будет Найт, и хотя ты будешь играть определённую роль в его или её жизни, тебя никогда не назовут отцом.
Данте молчал так долго, что она боялась, что связь оборвалась, а когда он наконец заговорил, то его голос был тихим и немного хриплым.
— Ладно.
Клео выдохнула так долго сдерживаемый вдох и позволила себе расслабиться.
— Я хочу, чтобы всё это было записано и засвидетельствовано нашими адвокатами, прежде чем я перееду, — дрожащим голосом добавила она.
— Хорошо.
После ещё одного мучительно долгого молчания, Клео почувствовала, как её глаза наполняются слезами. Она надеялась, что это правильный шаг. Она не хотела быть несправедливой, но и себя подставлять тоже не хотела.