Безжалостный обольститель
Шрифт:
Она взглянула на свинцовое небо и закрыла глаза.
«Я не позволю меланхолии испортить Джулиану праздник».
Он не заслужил, чтобы она кисла в этот самый главный праздник года. Вот если бы ей удалось найти повод для хорошего настроения! Джулиан был с ней необычайно терпелив, принимая ее объяснения по поводу затянувшейся хандры. Он заслуживал гораздо большего, чем она могла ему дать. Клодия взглянула на сверток, лежавший на маленьком столике у его любимого кресла. Это был ее рождественский подарок Джулиану, единственное,
– А, вот ты где. – Голос Джулиана обволакивал ее словно теплое одеяло. И Клодия, улыбнувшись, повернулась к нему.
Он стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди, и улыбался. Даже через разделявшее ее расстояние Клодия видела блеск в его глазах. – Прекрасна, как всегда, – заметил он.
Клодия взглянула на свое платье из зеленой и золотой парчи.
– Думаю, я самый счастливый мужчина на земле, – заявил он, направляясь к ней. – Мое сердце едва выдерживает такое счастье.
– Вы безжалостный обольститель, сэр, – сказала Клодия, засмеявшись, когда он обвил рукой ее талию и заставил замолчать жарким поцелуем, опьянившим ее. – У меня есть для тебя подарок, – пробормотала она.
– Ты, моя дорогая, самый лучший рождественский подарок.
Вспыхнув, она вырвалась из его объятий.
– Как мало вам надо, милорд.
Взяв его за руку, она увлекла его за собой, усадила в кожаное кресло и вручила коробочку, перевязанную золотистой и серебристой лентами.
– Счастливого Рождества!
Торопясь, словно ребенок, Джулиан взял коробочку.
– Я отгадаю, что там, хорошо? – спросил он и потряс коробочку. – Она слишком легкая для жилета. А, там, наверно, сигары из американского табака. Я даже подумал, не таскает ли их кто-нибудь у меня, – добавил он.
– Если хочешь знать, Тинли к ним пристрастился в последнее время.
Джулиан рассмеялся, развязывая коробочку.
– Клянусь, в этом году он уйдет на покой в свой домик, даже если для этого мне придется нести его на руках, – весело сказал он и открыл коробочку. Внутри оказалась еще одна, меньшего размера. – А тут у нас что? – пробормотал он и снял крышку. Улыбка покинула его лицо при виде запонок из больших рубинов. Размером с фартинг, они были искусно обработаны и вставлены в золотую оправу. – Они изумительны, – прошептал он, поднимая их к свету.
– Нравятся? – взволнованно спросила Клодия.
Его взгляд остановился на ней, потом вновь скользнул к запонкам, и губы расплылись в улыбке.
– Нравятся, дорогая? Да они просто великолепны. Клодия несказанно обрадовалась и живо подалась к нему.
– Там есть еще заколка для шейного платка. Джулиан только заметил еще одну, совсем маленькую коробочку. Заколка для шейного платка, украшенная рубином, чуть меньшим, чем в запонках, словно подмигнула ему.
– Боже, – выдохнул он. – Приколи ее, хорошо?
Она приколола булавку к его шейному платку, так, как делал ее отец, и Джулиан направился к зеркалу.
– Твой отец будет посрамлен, – заметил он со смешком. – Спасибо, любовь моя, – сказал он, целуя ее волосы и снова опускаясь в кресло. Вдевая запонки в рубашку, спросил: – А что бы ты хотела на Рождество, дорогая?
«Тебя, и ничего больше», – подумала Клодия и покачала головой:
– У меня все есть.
– Правда? Все? Ты уверена?
О да, она была уверена. Самым большим подарком в ее жизни был он. Больше она ничего не хотела. – Совершенно уверена, – сказала она улыбаясь.
– Полно, наверняка тебе чего-нибудь хочется. – Прикрепив вторую запонку, он залюбовался рубинами.
Нет, платьев у нее столько, что ей их не сносить, столько же туфель, шляп и перчаток. А то, чего бы ей хотелось, не положишь в коробочку.
Она хотела повернуть жизнь вспять.
Хотела снова стать Клодией Уитни, способной горы свернуть, чтобы помочь обездоленным женщинам и детям. Снова стать любимой дочерью графа, пользоваться его уважением и поддержкой. Джулиан стал ее жизнью, но себя она потеряла.
– Нет, ничего, – повторила Клодия.
Взяв ее за подбородок, Джулиан с улыбкой посмотрел на нее:
– Ну, тогда жди здесь, глупая девочка.
Он мгновенно исчез и вернулся, что-то держа за спиной. Она подумала, что он принес дорогое изящное украшение, и, улыбнувшись, встала.
– Знаешь, от твоей лучезарной улыбки в комнате стало светлее, – тихо произнес он и прикрепил к корсажу ее платья букетик из фиалок и белых бутонов роз.
Клодия была тронута до глубины души.
– Фиалки прекрасны! – воскликнула она. – И как великолепно сочетаются с белыми бутонами. О таком подарке я даже мечтать не могла.
– Фиалки из горшка на моем столе. Клянусь быть таким же упорным, как это упрямое растение, – сообщил он, беря ее за руки. – Я всегда буду рядом и поддержу тебя во всех твоих начинаниях.
Клодия склонила голову набок и с подозрением посмотрела на него:
– А что это вы задумали, сэр?
Он рассмеялся и поцеловал ее в лоб.
– Я люблю тебя, Клодия, и всегда буду с тобой. Но ты должна доверять мне.
Как-то незаметно разговор стал серьезным, и Клодия внимательно всматривалась в его лицо, ища этому объяснение.
– Ты мне доверяешь?
– Я готова доверить тебе даже свою жизнь. Глаза его блеснули. Он страстно поцеловал ее.
– Тогда пойдем. – И, схватив за руку, потянул за собой. Подталкивая Клодию к прихожей, он накинул ей на плечи накидку, пока она спрашивала, куда это он намерен везти ее в сочельник.
– Увидишь, – ответил он, торопливо одеваясь.
– Сейчас просто некуда ехать. Все проводят вечер дома, с семьями.
Джулиан засмеялся, подталкивая ее на улицу. У порога стоял фаэтон, и Джулиан махнул груму, придерживавшему лошадь: