Безжалостный соперник

Шэн Л. Дж.

— Мои друзья поспорили на пятьдесят баксов, что я не смогу уговорить тебя купить мне выпивку. Что скажешь?

— Я думаю, — я сердечно улыбнулся, наклоняясь к ней и шепча ей на ухо, — ты просто стала на пятьдесят баксов беднее.

Улыбка женщины превратилась в хмурую, и она попятилась, топая назад к своим клонам. Она была как раз в моем вкусе, но мне нужно было нечто большее, чем точная копия моего последнего секса на одну ночь. Я хотел, чтобы кто-то бросил мне вызов, сразился со мной, свел меня с ума. И что кто-то в настоящее время

ругал меня за то, что я пошел за ее отцом.

Я снова повернулся к Арсену и увидел, что он очень удивлен, покачав головой.

— Итак, тост.

— Что теперь? — прошипел я.

— Старый Кристиан не отказался бы от ночи секса без обязательств с Джессикой Рэббит.

— Старому Кристиану не нужно просыпаться завтра в шесть, чтобы подготовиться к суду.

— Конечно. — Арсен похлопал меня по плечу, посмеиваясь. — Новый Кристиан может продать себе эту чепуху, если ему от этого станет легче.

***

В тот вечер, возвращаясь домой на Uber, я попросил водителя сделать пит-стоп по рабочему адресу Арьи. Мне было все равно, что думает Арсен. Все, что мне было нужно, это один раз попробовать, прежде чем я выбросил Арью вместе с ее отцом обратно в свое прошлое.

Я знал Арью, и у меня не было будущего. Не только потому, что она притворялась заслуживающим доверия человеком только для того, чтобы нанести мне удар в спину, но и потому, что буквально думала, что я кто-то другой. Отношения не обсуждались. Арья сбежала бы куда подальше, как только узнала бы, кто я на самом деле.

Кроме того, четырнадцатилетняя Арья раздавила меня не более чем ради кровавой забавы. Что сделает тридцатиоднолетняя Арья, когда узнает, в какую игру я играю?

Влажные улицы Манхэттена расплылись за окном, прежде чем водитель остановился у здания из красного кирпича, где располагалась компания Brand Brigade. Было десять тридцать вечера. Свет в офисе Арьи горел в ее окне.

Я смотрел, как она носилась по своему кабинету, вытаскивая бумагу из принтера и разговаривая по телефону.

Она выросла трудоголиком. Прямо как я.

— Сэр?

— Хм? — рассеянно спросил я, все еще глядя на нее через окно.

— Прошло пятнадцать минут.

Правда?

— Да, — сказал он, прочищая горло. Я даже не знал, что сказал это вслух. — Мы готовы ехать дальше?

— Ага. — Я играл со своим спичечным коробком. — Значит домой.

ГЛАВА 19

Кристиан

Прошлое.

— Быстрее. — Директор Плат ударил меня по затылку. Он скользил по кухонной плитке, переплетая пальцы за спиной. Половина моего тела была внутри промышленного горшка, пока я чистил его. Мои суставы были такими сухими, что каждый раз, когда я мыл руки, текла кровь. Что было достаточно часто, учитывая, что я мыть посуду по крайней мере четыре раза в неделю.

Я втянул воздух, потирая чугунный очиститель о смолистую корку, которая осела по краям, отказываясь подчиняться.

— Мистер Рот был

прав. Ты такой уродливый, что можешь поймать молнию. — Директор Плат хихикнул, остановившись у окна, выходящего на зеленую траву. Студенты растянулись на холме у фонтана, ловя солнечные лучи, прихлебывая слякоть, рассказывая друг другу о своих планах на лето. Мои включали в себя попытки найти работу в ближайшем городе и ежедневную прогулку по десять миль в школу-интернат и обратно, потому что я не мог позволить себе билеты на автобус. Я представил себе, как Руслана — в этот момент не было никакого смысла называть ее мамой — играла вторую скрипку Ротам. Делает для Арьи ее модные чаши с асаи, заплетает ей волосы, таскает за ней пляжную сумку по золотым дюнам в экзотических местах у океана.

— Знаешь, он делает тебе огромное одолжение, — продолжил директор Плат, лениво глядя на своих учеников через окно. Его глаза становятся большими и жадными. Мне всегда казалось, что ему слишком нравилось то, что он видел, когда он смотрел на некоторых мальчиков. — С тобой бы ничего не стало, если бы ты остался в Нью-Йорке.

— Было бы неплохо иметь выбор в этом вопросе, — пробормотал я, меняя угол наклона руки, пока мыл кастрюлю. Мои мышцы горели от усталости. Нередко мои руки онемели всю ночь после нескольких часов работы на кухне.

— Что ты сказал? — Его голова закружилась так быстро, что на секунду мне показалось, что его шея вот-вот сломается.

— Ничего, — прошипел я. Студенты не должны были брать на себя обязанности по кухне или прачечной, если только они не вели себя плохо. Предполагалось, что это будет что-то вроде задержания, но я, кажется, был частью персонала здесь. Арсен и Риггс всегда говорили мне, что это чушь собачья, и я соглашался, но мало что мог с этим поделать.

— Нет. — Плат бросился ко мне, желая затеять драку. — Скажи это снова.

Я повернулся к нему лицом. Мое лицо было красным и горячим. Я был в ярости на него за то, что он нес такую чушь, и на себя за то, что терпел это. И на Конрада, который много лет спустя издевался надо мной, пусть и с безопасного расстояния, только за то, что я посмел прикоснуться к его драгоценной, глупой, избалованной девочке.

— Я сказал, что было бы неплохо, если бы он дал мне выбор! — Я обернулся, вздернув подбородок.

Он сделал шаг ближе, его нос почти коснулся моего.

— Ты хоть представляешь, сколько он платит за то, чтобы держать тебя здесь каждый год?

— Бьюсь об заклад, я выложу большую часть гонорара, так как я работаю здесь круглый год.

Плат прижался своим носом к моему, возвышаясь надо мной, отталкивая мое лицо назад, его глаза сверлили меня.

— Ты работаешь здесь круглый год, потому что ты кусок мусора, который не может оставаться в стороне от неприятностей, — усмехнулся он. — Потому что ты бесполезный маленький придурок, весь вклад которого в общество заключается в том, чтобы чистить и гладить одежду хороших мальчиков.