Беззвёздная дорога

emilyenrose

— Хорошая история, — сказал Фингон. — С хорошим концом, - он, как мог, улыбнулся.

***

Фингон, Тургон и Финрод завтракали на следующий день с хоббитами и Гэндальфом, который ещё не кончил смеяться над самим фактом существования хоббичьей норы в эльфийской стране. Это был веселый завтрак, и Фродо, и Сэм весело хлопотали, угощая гостей яйцами и тостами, сосисками и беконом, молодым картофелем и жареными грибами, свежими фруктами и овощами, и, конечно же, чаем — традиционный ширский завтрак, который Гэндальф поглощал с немалым удовольствием, а эльфы — с интересом и благодарностью.

— Это самое малое, что мы можем сделать, чтобы вам сказать — благодарствуем за вашу доброту, — сказал Сэм. — Даже наш дорогой Странник не мог бы быть добрее, я уверен, а он очень важный человек, сами знаете: он — великий король!

— За твоим столом сидят три Великих Короля, мастер Сэмуайз, и они долго трудились собственными руками, чтобы построить дом, которым вы будете пользоваться не дольше, чем для них глазом моргнуть — так что я думаю, ты можешь сказать, что они самое меньшее так же щедры, как и Арагорн, — хмыкнул Гэндальф.

Сэм смутился от его слов, однако Фродо рассмеялся.

— Нолдор всегда любили работать своими руками, — сказал Финрод.
– И, кроме того, мы три короля, которые сейчас мало чем могут заняться. В то время, как наш заморский родственник помнит ваш маленький народ даже когда у него есть другие важные дела, и у него остаётся меньше времени думать обо всём остальном. Я, например, рад, что заслужил такое высокое сравнение. Не смотрите на меня так смущённо, мастер Сэмуайз! Мы, как мне кажется, можем вас заверить на ширский манер — для вас завсегда с радостью!

— Уж ты-то да, с радостью! — сказал Фингон, смеясь.

— Ну, кузен, тебя никто не заставлял копать! — сказал Финрод. Тургон тоже ткнул Фингона локтем, и пока они смеялись, удивленный Сэм воскликнул:

— Но почему наш Странник — ваш родственник?

— Он и королева Арвен оба мои внуки в какой-то степени, — сказал Тургон. — Хотя я никогда их не увижу. Они слишком дальние родственники, а Элессар ещё дальше.

Теперь Сэм не утихомирился, пока ему не изложили всё семейное древо — или по крайней мере, столько эльфийской генеалогии, сколько можно было нарисовать на обратной стороне оставшихся планов хоббичьей норы. Фродо тоже это понравилось, хотя он почти всё это уже знал: ведь хоббиты обожают генеалогии, и они кажутся им ещё более интересными, если им уже многое о них известно. Вскоре Гэндальф встал, смеясь:

— Хоббиты и эльфы больше похожи друг на друга, чем я когда-либо думал! — фыркнул он. — Сейчас вы засядете за это на несколько часов! А мне уже пора.

С фамильным древом обычно бывает связано множество историй, и хотя Сэм многие из них уже слышал раньше, а Фродо — почти все, оба умоляли рассказать им их снова. Сэм дивился тому, как они все связаны друг с другом: ибо, судя по всему, многие из Великих Сказаний не так уж часто рассказывали в Шире.

— На самом деле всё это — одна история! — сказал он.

Через некоторое время Финрод снова достал свою арфу и начал петь, и Сэм удивлённо вытаращился на него на половине «Лэ о Берене и Лютиэн» и воскликнул:

— Эй, но это же история про тебя!

— Сэм! — сказал Фродо. — Ты что, действительно этого не понимал?

— Ну… — сказал Сэм, — наверное, понимал, но опять же очень трудно старому хоббиту вроде меня всё это переварить. Ведь такие истории обычно не происходят с твоими знакомыми, даже если твои знакомые — эльфы.

— Да неужели! Как будто ты сам не герой как раз такой истории! — сказал Фродо.

— Да я же не герой, мистер Фродо, — с упрёком ответил Сэм. — Я ведь очень маленькую роль сыграл — на моём месте так каждый бы поступил, если бы оказалось, что он должен.

— Я никогда не слышал о большей отваге, — сказал Фингон.

— А он в этом деле разбирается, — заметил, улыбаясь, Финрод.

— Да, — сказал Фродо. – Вас, Сэм, ведь даже представили друг другу: Фингон Доблестный и Сэмуайз Смелый! Ему-то можно поверить насчёт геройства, если ты мне не веришь? Разве история про Спасение на скале не была всегда одной из твоих любимых? Помнишь про песню и орла! Я думаю, наверное, ты должен был про неё вспоминать где-то в башне орков на Кирит Унгол — хотя тут и крепость была поменьше, и орлы прилетели позже.

Сэм выпучил на Фингона глаза. Фингон улыбнулся.

– Может, ты и столкнулся с крепостью поменьше, — сказал он, —, но ты и сам поменьше меня. Я не думаю, что меньшей была твоя отвага. Я рад, если моя история хоть сколько-нибудь помогла тебе в таком тёмном месте. — Он замолчал. — И я рад, что всё это кончилось лучше, — сказал он.

Финрод озабоченно посмотрел на него, хотя Тургон оказался достаточно добр, чтобы отвести глаза. Выражение лица Фродо внезапно стало очень обеспокоенным.

— Но я-то думал, что у этой истории счастливый конец, — сказал Сэм. — Ты спас своего друга, и за вами прилетел орёл: так об этом нам всегда рассказывали в Шире.

— Так всё и было, — сказал Фингон. — Но было бы гораздо лучше, если бы я сделал то, о чём мой друг просил меня и убил бы его там. В конце концов с ним случилось большое горе.

— Ты не должен желать, чтобы поступок столь благородный никогда не случался бы, — мягко заметил Финрод.

— А что произошло? — спросил Сэм.

— Сэм… — сказал Фродо.

— Нет, об этом нужно рассказать, — сказал Фингон. — Всё это часть одной и той же истории.

Тургон вернулся к первому из семейных деревьев, которые они нарисовали для хоббитов и несколькими быстрыми уверенными штрихами добавил к нему то, что до сих пор пропустил: Мириэль и её потомков, и семерых сыновей Феанора. Приписал он и сына Куруфина — Келебримбора.

— Ты должен бы знать это имя, — сказал он, — ибо именно он выковал кольца, находясь под властью великого обмана. Однако эти Три кольца были прекрасны, и благодаря им было сделано множество чудесных вещей!