Библиотекарь или как украсть президентское кресло
Шрифт:
— Не может быть! — вскрикнул я и сделал погромче. Выборщики, все как один, заявили, что они понимают свою миссию так, что они должны проголосовать за того кандидата, который, как им кажется, принесет больше пользы стране. В своём заявлении они подчеркнули, что им кажется, что в настоящее время сложилась такая ситуация, что в интересах страны и в интересах всего народа необходимо, чтобы во главе США встал Огастес Уинтроп Скотт.
«Блядь! Блядь, блядь, блядь!» — выругался я. Они уже называли, кто именно из выборщиков переменил своё мнение, а я всё ещё матерился. Мортон Сейфер, Квентин Карлайл, Денис
Вард Мартуччи? Я прекрасно помнил Мартуччи. Алан Стоуи собирался дать ему кредит. И он мутил с каким-то там троюродным или не троюродным, да не важно с каким племянником, геем он был, короче. Стоуи имел дело со всеми: и с Линном, и с Сейфером, и с Харридженом, и с Карлайлом, и с Бендером, и с Джонсоном. Бендер был фермером, у которого были какие-то финансовые проблемы, связанные с тем, что земля стоила то дешевле, то дороже. Стоуи выкупил у него долг. Карлайл вложил деньги в одно из земельных предприятий Стоуи. У Джонсона тоже были какие-то денежные затруднения плюс карточный долг. Я не помнил, что именно было у Стоуи с Харридженом, Линном и Сейфером, но точно знал, что он и с ними имел дело.
Могут ли выборщики поменять решение? Возможно ли это? Что скажет закон?
Если он промолчит, и они действительно поменяют свой выбор, мы получим наглядную иллюстрацию того, как в Америке можно украсть президентское кресло. Достаточно подкупить, напугать или надавить всего лишь на семерых человек. Всего на семерых.
Глава 62
Инга ничего не понимала. Ниоб пришла сюда, чтобы сказать этому ужасному человеку, который работает на президента Скотта и изо всех сил старается, чтобы Энн Линн не стала президентом, более того, работающему на человека, которого она ненавидит больше всего на свете, на Алана Карстона Стоуи, пришла, чтобы сказать ему, что хочет с ним развестись. Но почему-то не сказала. Наоборот, она вела себя как второкурсница, у которой гормоны расшалились настолько, что она не может спокойно сидеть на стуле.
И тут Джек словно что-то почувствовал и обернулся. Инга впервые увидела лицо этого крайне самодовольного и гордого собой типа, по званию никак не ниже полковника. Увидела и вздрогнула. Это был именно тот человек, которой приходил тогда в библиотеку. Наверное, она даже охнула, во всяком случае, когда, то ли интуитивно почувствовав что-то, то ли поймав косой, брошенный мельком взгляд Ниоб, Джек обернулся, то увидел у стойки бара крайне изумлённую старушку с ананасовым соком со льдом. Одежда морщинистой старушки явно не соответствовала уровню заведения.
Он тоже узнал её. Он вспомнил, что она работает в библиотеке. В той самой библиотеке, где работал и тот библиотекарь. И эта женщина совершенно очевидно работает прямо на Дэвида Голдберга. Каким ветром её сюда занесло?
Тут пришло время насторожиться самому Джеку, его система безопасности забила тревогу, вдоль позвоночника поползли мурашки. Где-то в глубине черепной коробки включился сигнал воздушной тревоги и заполнил всю коробку ужасным воем. Он перевёл взгляд со старухи на жену и у него в голове вспыхнули схемы. Так тренер иногда вспоминает, как он играл в ту или иную игру в старших классах школы и рисует схемы. Старушку обозначим кругом, потом соединим её линией со вторым кругом, то есть Ниоб, третья линия уходит куда-то за стену, туда, где стоит Дэвид Голдберг. Теперь проведём ещё одну линию, от Дэвида обратно в «Пуччини», от него к старухе. Всё стало предельно просто и понятно.
Они пытались обыграть его! Его, самого Джека Моргана, пытались разыграть! И кто?! Его собственная жена, эта старушка и библиотекарь, который на самом деле шпионил для Энн Линн!
Он вспомнил, что произошло за последний месяц, и вдруг все маленькие детальки, все сомнения, все вопросы, на которые он не мог найти ответа, все упущенные возможности, все очевидные провалы — всё стало на места. Всё, что казалось ему совершенно не имеющим отношения к делу, на самом деле имело к нему прямое отношение, стоило только посмотреть под другим углом.
Он не мог понять, как это могло произойти. Он не мог поверить, что этот библиотекаришко, подумать только, библиотекарь! мог соблазнить Ниоб. К чертям! Всё к чертям! Важно лишь, что она предала его, что она теперь играет на другой стороне, что его настоящий враг — собственная жена.
Джек стукнул кулаком по столу. Казалось, что железный молот повернулся на шарнирах. Он опустил руку ей на запястье, и словно железные кандалы сдавили его, будто с глухим щелчком защёлкнулись наручники.
Он сжал её руку и прорычал:
— Что здесь происходит?
— Ты что, Джек? Ты о чём?
— Она пришла с тобой.
— Джек, отпусти мою руку.
— Зачем ты привела её? Что ты задумала? Говори, я хочу знать.
— Я? Ничего я не задумала. Правда.
— В последнее время мне очень многое казалось бессмысленным, но теперь всё встало на свои места! Ты вела двойную игру. Ты врала мне в лицо! Ты что, влюбилась! Влюбилась в этого вертлявого грязного еврея?? Поверить не могу! Ты же была моей женой! Я же тебя любил!
— Джек, ты всё неправильно понял! Джек, ты ошибся!
Она изо всех сил старалась не закричать и не выдать лицом, как ей больно — пальцы Джека впились так сильно, что казалось, ещё чуть-чуть и затрещат кости.
— Где он? Я тебя спрашиваю, где он? Отвечай немедленно, или я сделаю тебе очень больно!
Инга встала. Он увидел, что рядом с ней был метрдотель. Свободной рукой Джек вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажник и вскинул руку в сторону метрдотеля и бармена в каком-то прямо фашистском жесте. «Министерство внутренней безопасности!» — громко крикнул он. Потом встал, заставил встать жену и крикнул, чтобы они задержали Ингу.
— Задержите её! Она не должна уйти!
Голос Джека звучал властно, это был голос привыкшего приказывать человека.
Джеку была нужна правая рука, и он на секунду выпустил Ниоб. Та хотела бежать, но не успела воспользоваться моментом, Джек схватил её руку и заломил назад. Ещё чуть-чуть и он сломал бы ей руку. Потом ещё раз нажал и почувствовал, что она снова полностью в его власти. Правой рукой он вытащил мобильник и нажал кнопку — на этой кнопке у него стоял быстрый вызов фургона.