Бич Божий
Шрифт:
– А кто будет спрашивать? – улыбнулся Туррибий. – Ты теряешь Карфаген, Бонифаций, и без того уже потерянный благодаря глупцу Аспару, зато спасаешь Рим. А Вечный Город стоит Карфагена, смею тебя уверить, префект. Если же ты будешь упорствовать, то результат я могу тебе сказать наперед. Ты потеряешь и Гипон-Регию, и Карфаген, и погубишь Римскую империю, которая окажется в руках изменника Аэция. Надо решаться, Бонифаций. Надо переходить Рубикон. Вечный Город ждет тебя, цезарь!
Последний аргумент Туррибия сразил Бонифация наповал. В конце концов, имея за спиной двадцать африканских легионов, он может безбоязненно вернуться в Рим и продиктовать свою волю не только изменнику Аэцию, но и высокомерной Плацидии, вообразившей себя всемогущей.
– Римский Сенат будет на твоей стороне, префект, – торжественно произнес Рутилий. – Я обещаю тебе это. Не пройдет и нескольких месяцев, как Сенат провозгласит тебя императором Великого Рима, и тогда весь мир будет лежать у твоих ног. Префекту Бонифацию никогда не вырвать африканские провинции из рук вандалов, божественный Бонифаций сделает это легко.
– Хорошо, – поднялся на ноги префект. – Я согласен.
– Да здравствует божественный Бонифаций! – дуэтом провозгласили Рутилий и Туррибий. – Да возродится Великий Рим!
Глава 9 Соперники
Галла Плацидия достигла возраста зрелости. До рокового рубежа в пятьдесят лет осталось рукой подать. Морщинки, появлявшиеся то здесь, то там, старили ее некогда прекрасное лицо, и никакие ухищрения не могли уже этого скрыть. А вот тело, располневшее с годами, по-прежнему оставалось желанным для мужчин. Во всяком случае, так казалось самой Плацидии, не испытывавшей недостатка в поклонниках. Впрочем, самый горячий и настойчивый из них, магистр Аспар, не оправдал надежд сиятельной Плацидии и проиграл самую важную в своей жизни битву. Его поражение не слишком огорчило императрицу, хотя потерянных провинций было, конечно, жаль. Куда больше Плацидию обеспокоило возвращение Бонифация во главе двадцати африканских легионов. Своего беспокойства Плацидия не скрыла от благородной Пульхерии, единственной своей наперсницы в эти трудные годы. Вдове патрикия Аттала тоже было немало лет, но почему-то возраст никак не сказывался ни на ее стане, ни на ее лице. Плацидия доверяла этой женщине как самой себе. И у этого доверия была очень прочная основа. Пульхерия ни разу не подвела императрицу ни в изгнании, ни на вершине власти. Все эти годы она хлопотала об интересах Плацидии и ее сына Валентиниана не меньше, чем об интересах своего сына Ратмира. Валентиниану уже исполнилось четырнадцать лет, Ратмиру – тринадцать. Плацидия доверила воспитание своего сына Пульхерии и с тех пор ни разу не пожалела об этом. Валентиниан был капризным мальчиком, но всегда почтительным по отношению к своей матери. А большего, наверное, от воспитательницы и требовать нельзя. Впрочем, Плацидия редко виделась с сыном, большую часть времени у нее отнимали дела. Вот уже на протяжении восьми лет она управляла Римской империей, успешно отбивая попытки мужчин вырвать власть из ее рук. Самым опасным ее соперником был, конечно, сиятельный Аспар, сильный не столько собственным умом, сколько опорой на Византию. Плацидия довольно долго и успешно водила за нос даровитого полководца, но руки своей ему так и не отдала. И, как теперь выясняется, правильно сделала. Аспар не оправдал не только ее надежд, но и надежд Римского Сената. Теперь у Сената появился новый любимец – Бонифаций, опасный не столько собственными амбициями, сколько амбициями многочисленных сторонников, мечтавших прорваться к власти с помощью простодушного префекта. Галла Плацидия знала Бонифация много лет и даже питала к нему телесную слабость, но представить, что этот юнец станет вершителем судеб в империи, было выше ее сил.
– Бонифаций уже далеко не юнец, – поправила императрицу Пульхерия. – Ему исполнилось тридцать пять лет.
– Не может быть, – удивилась Плацидия. – Как быстро летит время. Я не видела его четыре года. Надеюсь, он не слишком постарел?
– Для мужа он выглядит довольно сносно, – усмехнулась Пульхерия. – А для любовника староват.
Плацидия засмеялась. Однако Пульхерия не захотела разделить веселья императрицы, и той пришлось оборвать смех.
– Неужели претензии Бонифация настолько серьезны?
– За его спиной двадцать африканских легионов, это много больше, чем можешь выставить ты, – спокойно отозвалась Пульхерия. – К тому же я не уверена, что магистр пехоты Пасцентий сохранит тебе верность. Он родственник сенатора Рутилия Намициана, самого, пожалуй, непримиримого твоего врага.
– Но ведь сенатор Рутилий глуп, – вскинула подведенную бровь Плацидия.
– Глуп, но упорен в достижении цели.
– По-твоему, я должна обласкать Бонифация?
– Вряд ли Римский Сенат жаждет войны, еще менее войны хочет Церковь. Епископ Антонин уже намекнул магистру двора Валериану, что твой брак с Бонифацием угоден Богу.
– Старые интриганы, – досадливо поморщилась Плацидия.
Обеспокоенные служанки, колдовавшие над лицом и телом императрицы, замерли, но та лишь махнула в их сторону рукой. Утренний туалет отнимал у Галлы Плацидии много времени. И дабы оно не пропадало совсем уж попусту, императрица допускала к себе людей, в преданности которых не сомневалась. Среди любимцев Плацидии далеко не последнее место занимал сиятельный Валериан, человек настолько благочестивый, что даже вид обнаженной императрицы не вызывал у него грешных мыслей. Во всяком случае, так утверждал он сам. Что же касается Плацидии, то она ценила своего магистра двора не столько за благочестие, сколько за изворотливость и умение вести финансовые дела. Благодаря усилиям Валериана императорская казна не скудела, несмотря на все бури, бушующие над Римом. Расточительная в молодости, Плацидия с годами становилась скуповатой и очень внимательно следила за доходами, поступающими из многочисленных поместий.
– Пришли мне Валериана, – приказала Пульхерии императрица. – Я хочу посоветоваться с ним.
Благочестивый Валериан перекрестился вслед уходящей Пульхерии. Все это время он терпеливо стоял перед дверью, ведущей к телу императрицы. Терпение как раз и было самым главным достоинством Валериана. Именно благодаря ему он поднялся так высоко в римской иерархии, не обладая при этом ни броской внешностью, ни воинскими доблестями.
– Быть может, я огорчу тебя своим замечанием, сиятельная Плацидия, но мне кажется, что благородная Пульхерия слишком многое позволяет твоему сыну, божественному Валентиниану.
– В каком смысле? – вскинула глаза Плацидия на магистра двора.
– Я имею в виду плотские утехи, – порозовел от смущения Валериан.
– Она с ним спит? – удивилась Плацидия.
– Нет, – в ужасе всплеснул руками магистр. – Но она приводит к нему девушек-рабынь. А по слухам, даже устраивает оргии с его участием.
– Ты старый благочестивый дурак, Валериан, – облегченно вздохнула Плацидия. – Если ты сейчас скажешь, что впервые познал женщину на брачном ложе, то я публично объявлю тебя лжецом.
Валериан смутился, переступил с ноги на ногу, похоже, он действительно не помнил, когда впервые согрешил с женщиной. И пока магистр двора мысленно копался в своем прошлом, Плацидия перебралась с помощью служанок из бассейна на ложе.
– Бонифаций уже прибыл в Рим?
– Да, – с готовностью откликнулся Валериан. – Он был принят народом и Сенатом почти как триумфатор.
– По-твоему, Валериан, префект, потерявший африканские провинции, достоин триумфа? – спросила императрица.
– Я сказал «почти», божественная Плацидия.
«Божественной» дочь Феодосия Великого стал называть первым именно Валериан, за ним этот титул стали повторять другие. К сожалению, Римский Сенат не подхватил полезного начинания и удостоил вдовствующую императрицу всего лишь титулом «сиятельная». Плацидия промолчала, но обиду на Сенат затаила.
– Префект Галлии Аэций прислал письмо, где очень убедительно доказывает, что Бонифаций – изменник, сдавший Карфаген Гусирексу в обмен на свою свободу и африканские легионы.
Галла Плацидия молчала. Валериан почтительно ждал, пока императрица обдумает полученные новости. Сам магистр двора практически не сомневался в справедливости обвинений, предъявленных Аэцием префекту Африки. Другое дело, что у Бонифация не было другого выхода. Рано или поздно вандалы взяли бы и Карфаген и Гипон-Регию.