Бич Божий

Шведов Сергей Владимирович

– А кто тебе сказал, матрона, что я верю в демонов? – насмешливо спросил Туррибий.

– Тогда зачем ты вводишь в заблуждение моего мужа и бросаешь тень на мою репутацию? – возмутилась Климентина.

– Твоей репутации, матрона, прости на недобром слове, уже ничто не может повредить. Отдалась ты демону или императору, для черни все едино. Твое имя будут трепать до тех пор, пока обывателям это не надоест. Или пока не появится новый объект для сплетен.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Климентина.

– Новый скандал в императорской семье, который затмит все предыдущие.

– Гонория? – с полуслова подхватила чужую мысль матрона.

–

Нет, – покачал головой Туррибий. – Евпраксия.

Ненависть, сверкнувшая в глазах Климентины, лишь утвердила бывшего комита в мысли, что он на правильном пути. Супруга сиятельного Валериана обладала очень сильным характером, это Туррибий заметил еще в первый день знакомства. Оказавшись в непростой ситуации, она продолжала бороться и за себя, и за своего ребенка.

– Не скрою, благородная Климентина, я восхищаюсь тобой. Но римская матрона не должна прощать обид.

– Ты имеешь в виду Ратмира?

– Нет, божественного Валентиниана. Говорят, что демону идут козлиные рога.

– Он не любит Евпраксию, – покачала головой Климентина.

– Валентиниан считает ее своей собственностью и будет страшно огорчен, если ею попользуется кто-нибудь другой. Это может стать самой большой драмой в его жизни. Поверь мне, матрона, я знаю мужчин.

Климентина улыбнулась, быть может впервые за последние месяцы:

– Мне не хотелось бы делать несчастной Евпраксию, она ни в чем не виновата.

– А разве ты несчастна? – спросил ласково магистр, понизив голос почти до шепота.

Климентина вздрогнула и отшатнулась, похоже, ей показалось, что Туррибий проник в ее сокровенные мысли и разгадал тайные желания, которые она скрывала даже от самой себя.

– Ты хотела Ратмира и теперь счастлива, что получила его, пусть даже ценой унижения и обид.

– Молчи, патрикий, или я ударю тебя.

– Ударь, если тебе станет от этого легче, – пожал плечами Туррибий. – Демоны живут в каждой душе. В том числе и в душе скромницы Евпраксии. Нужен только повод, чтобы их разбудить. Ей понравился рекс Ян, ты не могла этого не заметить.

Впервые о демонах Климентина услышала десять лет назад, когда в ней только просыпался интерес к противоположному полу. Магистр двора Олимпий так подробно описывал ее отцу, высокородному Феону, этот колдовской обряд, словно сам был его активным участником. А потом Климентина собственными глазами увидела сиятельную Галлу Плацидию и благородную матрону Пульхерию, о которых с таким неподдельным ужасом говорил Олимпий. Связь с демонами не помешала дочери божественного Феодосия восторжествовать над своими врагами и прибрать к рукам власть в империи. Из чего Климентина сделала вывод, что правы, вероятно, люди, утверждающие, что демоны были посланцами старых римских или этрусских богов. И что эти боги не потеряли с приходом христианства своей силы и способности влиять на судьбы людей. Брак с Валерианом не принес Климентине радости, зато дал ей прочное положение в обществе. К сожалению, этого положения она могла лишиться по причине бесплодия. Многие знакомые советовали Валериану развестись с женой, иначе древний патрикианский род прервется с его смертью. И Климентине показалось, что муж стал задумываться над недобрыми советами. Матрона ставила свечки в храме, заказывала молебны, но, увы, христианские святые не смогли или не захотели ей помочь. И вот тогда она вспомнила о старых богах. Ей не пришлось долго распалять страсть божественного Валентиниана. Пару раз она улыбнулась ему. А потом спросила, словно бы между прочим, что он знает

о сатурналиях. Этого оказалось достаточно, чтобы Валентиниан воспылал к ней страстью и затеял ночное безумство, стоившее Климентине репутации. Зато никто теперь не мог обвинять ее в бесплодии, и у магистра Валериана должен был скоро появиться долгожданный наследник. Оскорбительным был не обряд, в котором Климентина приняла участие, отчасти добровольное, а невнимание божественного Валентиниана. Юный император пренебрег Климентиной, а такого женщины не прощают. Она же полагала, что обряд, свершившийся в ту ночь, сблизит их на всю оставшуюся жизнь. Как это произошло у нее с высокородным Ратмиром.

– Гонория не узнала в рексе Яне своего избранника, – сказал вдруг Ратмир, прерывая тем самым течение мыслей Климентины.

– Какого избранника? – удивленно глянула матрона на любовника, лежащего рядом.

Ратмир был хорош собой, немудрено, что разборчивая Галла Плацидия именно на нем остановила свой выбор. Удивительным было другое: откуда у этого юноши столько сил, чтобы удовлетворять капризы двух жадных до утех женщин? Климентина не постеснялась спросить об этом у Ратмира.

– Для Плацидии я не любовник, а соблазн, – усмехнулся комит. – Так она утверждает.

– Между вами ничего не было?

– Нет. Она молится ночами, а я сижу и смотрю. Плацидия очень набожная женщина, но не хочет, чтобы об этом знали другие.

– Почему?

– Вероятно, Плацидии выгодно, чтобы ее считали распутной и готовой на все женщиной. С такими мужчины считаются и даже побаиваются их.

– А Гонория?

– Гонория одержимая. Она жаждет привести к Христу какого-нибудь варварского вождя вместе с его племенем. Но рекс Ян – закоренелый язычник, о чем он ей и сказал при встрече.

– Они виделись наедине?

– Я привел рекса в покои Гонории.

– Ты негодяй, Ратмир, – возмутилась Климентина. – Ты чудовище. Как можно приводить варвара в спальню к невинной девушке?!

– Девушка, между прочим, так и осталась невинной, зато утратила иллюзии, которые могли бы долго отравлять ей жизнь. Я посоветовал Гонории обратить свои взоры на гунна Аттилу, вот кто, наверное, достоин ее любви.

– И зачем ты это сделал?

– Я же пошутил, – удивился Ратмир. – Где тот гунн, а где мы. Гонория – странная девушка, она не может жить без видений.

– А Евпраксия?

– Евпраксия – женщина, несчастливая в браке. И этим сказано все. Валентиниан ею пренебрегает, а она его ненавидит.

– И жаждет отомстить, – сделала вывод Климентина.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился комит.

– Догадываюсь, – усмехнулась матрона.

– Плацидия узнала, что Гонория встречалась с Янрексом в твоем доме, и решила отправить дочь в монастырь. На время. Подальше от греха.

– Ты мог бы мне помочь в одном деле, Ратмир? – спросила Климентина, ласково поглаживая любовника ладонью по груди. – Я хочу поговорить с варваром.

– Зачем?

– Ты что, ревнуешь?

– Ты мне не жена, – хмыкнул Ратмир, – и вольна спать с любым мужчиной. Если, конечно, твой Валериан не против.

– Вот и отлично, – засмеялась Климентина. – Я скажу Плацидии, что рассорилась с мужем, и попрошу приютить меня в своем дворце. В пустующих покоях Гонории. А ты приведешь туда варвара.

– Я не сводник, – обиделся Ратмир. – К тому же Янрекс не падок на перезрелых матрон.

– Я тебя не ударила, комит, только потому, что рассчитываю на твою услугу. А варвару ты скажешь, что его хочет видеть сиятельная Евпраксия.