Бич Божий
Шрифт:
Великую Скифию, но основное ядро цивилизации скифов уже сместилось к Танаису,Таврии и Славути. На юго-востоке Евразии разворачивалось противостояние
ханьцев теперь уже с сянбийцами. На запад от Каменного Пояса, за Волгой-рекой
лежали земли княжеств русичей (будущих русских). И хоть тесно становилось в том
древнем мире, никто не смел нарушать покой царства Бэту.
Гонец, невысокий человек, в походном полосатом халате, подпоясанном засаленным кушаком, и в островерхой меховой шапке, был заляпан грязью с ног до головы. Весенняя распутица даже для всадника делала дорогу в Субай, нынешнюю столицу гуннов, малопригодной для передвижения. Царский слуга замахал на гонца руками и заставил того разуться у порога, и лишь после этого пустил его в дом.
– Великий царь! – гонец, только переступив порог горницы, упал на колени, на
четвереньках подполз к невысокому трону, на котором сидел Бэту и поцеловал полу его халата, сшитого из китайского шёлка, – горе пришло на наши земли! Хан Салах
слёзно просит тебя вступиться за его народ.
– Как тебя звать, воин? – Бэту дал знак, и слуга принёс гостю матерчатый валик,
туго набитый соломой, на который он и уселся, поджав под себя ноги.
– Чирин, Великий царь.
– Какая беда Чирин, постигла моего друга, достопочтимого хана Салаха?
– Вай – вай какая беда, Великий царь! Орда алан пришла из степей, что у Южных
(Кавказских) гор лежат. Много воинов в той орде, как травы в степи, как птиц в
перелётных стаях.
– А жив ли сам хан Салах?
– Жив, Великий царь. Успел он увести большую часть кочевий из-под удара алан,
но не все спаслись. Сам хан сейчас новое кочевье поставил в распадке, что между
Большой и Малой Узенью лежит. Это в трёх днях пути отсюда. Но трепещет он.
Мало воинов осталось после битвы с железными аланами.
– Неужто так хорошо вооружены чужаки?
– Нам, кипчакам, не приходилось ещё воевать с людьми, закованными в броню. У
них даже конница кольчугой защищена. Хотя есть и обычная лёгкая конница. И
вооружены они тем же, что и мы: луками, саблями да пиками. А вот тяжёлых конников ни стрела, ни пика, ни сабля не берёт, одним словом – железные это люди! Вай, какие они страшные в сече!
Отпустил царь гонца, да и задумался. Кольчуги у гуннов до сего времени носили только царские дружинники, да мало их было, не больше ста. Остальное воинство по
своей экипировке мало чем отличалось от тех же кипчаков.
На следующий день послал он отдохнувшего гонца в кочевье хана Салаха. А
навстречу наступающим аланам выслал три разведывательных дозора. Не знал Бэту,
чего стоят аланы в бою. Не знал, откуда взялись эти жестокие завоеватели. Но в нём
уже стал закипать праведный гнев против них. Из поколения в поколение у гуннов
передавались сказания о великой империи хуннов, которая веками воевала с другой
империей желтолицых ханьцев. И многие сказания были посвящены непобедимому
полководцу Модэ, при котором небольшая страна хуннов превратилась в могущественную империю. И Бэту поклялся себе, что не пустит он алан в свою
страну, и слава о победе над этим врагом до самой смерти будет витать над ним и даже после его смерти.
В те времена в междуречье Волги и Урала кромка побережья Каспийского моря
лежала на сто-двести вёрст севернее нынешних берегов. Но уже тогда море стало заметно отступать, и Прикаспийская низменность представляла собой сильно заболоченную местность. Аланы прежде не доходили до этих болот, но через Волгу недалеко от её дельты они переправились беспрепятственно. И было их не менее тридцати тысяч.
Гунны успели собрать к приходу алан только двадцатитысячное войско. Бэту,
конечно же, сразу послал в северные и восточные пределы империи гонцов и ожидал
прибытия дополнительных сил. Обещали ему помочь в войне с аланами и несколько
князей приграничных княжеств русичей. С ближними князьями русичей Бэту давно
наладил дружественные отношения.
Бэту хорошо знал земли, лежащие между Яиком и Волгой. Безвременно почивший отец его часто брал Бэту на царскую охоту. В заболоченных плавнях междуречья
водилось много разной дичи, но особенно много там было кабанов и косуль. И сам
Бэту, уже ставший царём, каждый год наведывался в эти богатые зверем угодья, и
всегда славной охотой отличались эти места. А теперь пришла пора устроить охоту на другого зверя, посмевшего напасть на кипчаков и гуннов. Вспомнил он, какая славная охота была как раз в низовьях Большого и Малого Узеня. Там было одно примечательное место. Среди топей и хлябей простиралась на несколько вёрст
высокая сухая бровка, на которую из плавней загонщики выгоняли тех же кабанов, а
на другом конце балки в засаде таились охотники. И как только зверьё по этой балке
выскакивало на сухой, материковый берег, тут и ждала их засада.
Хан Салах с остатками своего племени как раз и находился в тех местах, правда,
гораздо севернее. И задумал Бэту устроить ловушку для непрошенных гостей. Тотчас
он и хана, и своих военачальников о своей задумке известил..
Бек Аслан горделиво посматривал на свою рать, бесконечным потоком идущую по
кромке плавней. Аланы впервые вторгались в эти северные земли. Здесь не было
привычных для них гор и ущелий, бурливых рек и каменистых осыпей. Но было
вдосталь травы для утомлённых переходом лошадей, много удобных мест для водопоя, а самое главное – здесь было царство самой разнообразной дичи.
Внезапно впереди колонны загомонили, заулюлюкали воины. Вскоре к копытам
коня бека аланы бросили связанного и явно испуганного человека. Судя по одежде и
обличью, это был трусливый кипчак.
– Поднимите его! – приказал бек, осаживая своего коня, приплясывающего при виде чужака. Двое дюжих воинов бесцеремонно поставили пленника на ноги и подтащили к лошади бека. Аслан брезгливо ткнул кончиком кнута в его грудь: