Бич небесный
Шрифт:
– Да, пожалуй…
Марта протянула руку и ткнула в бок погруженного в виртуальность Сарыча. Тот подпрыгнул, словно задетый пулей, и разгневанно сорвал с себя очки и наушники.
– Слышь, Сарыч! – сказала Марта. – Медикаментозный слышит гул!
– Bay! – отозвался Сарыч и встал с шезлонга. – Ну-ка, перехвати!
Он помог Марте выбраться из шезлонга и усадил на свое место. Марта принялась обтирать наушники антисептическими салфетками из прилагающегося герметичного пакетика, а Сарыч снова напялил свои солнечные очки и кепку.
– Давай-ка, парень, отойдем подальше от фургона. Пошли со мной!
Алекс проследовал
– Все еще слышишь гул? – спросил Сарыч.
– Нет.
– Ну-ка, прислушайся как следует!
Алекс с полминуты в молчании напрягал слух. Трескотня насекомых, слабый шорох ветра в траве, отдаленные птичьи крики…
– Ну, может быть. Немного.
– Вот я его слышу, – сказал Сарыч с удовлетворением. – Большинство людей не может. Марта не может. Но тем не менее это он – таосский гул.
– А что это?
– Очень низкий звук, такой как бы прерывистый, примерно от тридцати до восьмидесяти герц. Двадцать герц – это почти предел того, что может слышать человеческое ухо. – Он развел руками. – Источника нет, он словно бы повсюду вокруг тебя, идет со всех сторон света. Похоже на мотор старого образца или на бензиновый генератор. Его можно слышать, только когда вокруг очень тихо.
– Я думал, это солнечные батареи…
– Солнечные батареи не гудят, – сказал Сарыч. – Разве что иногда шипят немного.
– Ну так и что же это такое?
– Это называют таосским гулом, потому что первые свидетельства о нем пришли из Нью-Мексико около пятидесяти лет назад, – ответил Сарыч. – Это было в то время, когда первые парниковые эффекты начали показывать себя по-настоящему… Таос, Санта-Фе, Альбукерке, потом некоторые районы Флориды… Знаешь, Джерри ведь родом из Лос-Аламоса, там и вырос. Он тоже может слышать гул.
– Но я все же не понимаю, что это такое, Босуэлл.
– Никто не знает, – просто ответил Сарыч. – У Джерри есть несколько теорий на этот счет. Дело в том, что гул не регистрируется инструментально, его нельзя поймать никаким микрофоном.
Алекс поскреб заросший щетиной подбородок.
– Откуда же ты тогда знаешь, что он действительно реален?
Сарыч пожал плечами.
– Что ты хочешь этим сказать – «реален»? От гула у людей порой едет крыша – это для тебя достаточно реально? Может быть, это и не настоящий звук. Может, это какой-нибудь внутренний шум в ухе, какая-нибудь резонансная гармоника, отраженная от границы ионосферы, или еще что-нибудь… Некоторые люди говорят, что могут слышать северное сияние – что оно вроде бы шуршит и потрескивает, когда полотнища двигаются. Для этого тоже нет объяснения. Есть масса вещей, которых мы не понимаем о погоде. – Сарыч схватился рукой за кусок черного металла, болтавшийся на кожаном ремешке у него на шее. – Их просто полно, парень!
Они долго молча смотрели на западный горизонт.
– Я послал топтеры сканировать кучевые, – произнес наконец Сарыч. – Думаю, к полудню они проломят шапку.
– У тебя случайно не найдется запасной пары солнечных очков? – спросил Алекс. – А то это сверкание меня добивает.
– Не-а, – отозвался Сарыч, поворачивая обратно к фургону. – Но зато у меня
Они вернулись к фургону, где сидела Марта, с головой ушедшая в виртуальный полет. Сарыч порылся в ящике с инструментами, достал штангенциркуль, измерил расстояние между зрачками Алексовых глаз и загрузил параметры в ноутбук. Потом он вытащил из герметичного полиэтиленового пакета очки и наушники и протер их стерилизующим тампоном.
– С виртуальным оборудованием лишняя предосторожность никогда не помешает, – пояснил он. – Можно подхватить воспаление глаз или ушей. В городских интернет-галереях попадаются даже вши!
– У меня нет стула, – заметил Алекс.
– Сядь на блистер.
Алекс притащил свой мат и сел на него, обливаясь потом. С юго-востока дул слабый горячий ветерок, и хотя его вряд ли можно было назвать влажным, в нем было что-то, что действовало на Алекса удушающе.
Долговязый москит приземлился на руку ничего не замечающей Марты и принялся втихомолку наполнять брюшко ее кровью. Алекс хотел было протянуть руку и прихлопнуть его, но передумал – Марта могла воспринять его жест как угодно.
– На, бери, – сказал Сарыч, протягивая ему очки. – Только помни: дистанционное присутствие – штука довольно тонкая. Ты можешь заработать реальное соматическое расстройство из-за отсутствия телесных ощущений, соответствующих визуальным, особенно учитывая, что полетом будешь управлять не ты. Ты будешь просто сидеть рядом со мной и Мартой и как бы смотреть поверх наших крыльев, понял?
– Ладно, учту.
– Если появятся неприятные ощущения, просто зажмурь глаза покрепче и держи их закрытыми, пока не почувствуешь себя лучше. И ради Господа, не наблюй мне в снаряжение!
– Да ладно, я все понял, без проблем! – сказал Алекс. Во время полета на ультралайте его действительно не стошнило. Ничего такого не было – он просто выкашлял из глубины легких около пинты голубой жижи и после этого вырубился из-за кислородной гипервентиляции. Но, подумав, он решил, что лучше будет не упоминать об этом. Пусть они считают, что это была просто рвота.
Алекс натянул очки и уставился в два крохотных телевизионных экранчика, находившихся на расстоянии толщины большого пальца от поверхности его глаз. В них еще ничего не было загружено, и они сияли кибернетической голубизной. Дисплей, очевидно, уже повидал виды – левый экран был покрыт перечной россыпью черных мертвых пикселей. Алекс почувствовал, как на его закрытых очками веках собирается каплями пот.
– Готов? – донесся до него голос Сарыча из отдаленного лимбо реального мира. – Наушники я пока включать не стану, так будет проще разговаривать.
– Хорошо.
– Только помни – это может немного сбить с толку.
– Слушай, человече, давай ты наконец заткнешься и сделаешь это. Вы, ребята, просто убиваете меня!
Его лицо внезапно залил белый свет, и он оказался на полпути между небом и землей. Он летел!
Немедленно вслед за этим он потерял равновесие, качнулся назад и хлопнулся затылком о жесткий пластмассовый кожух заднего колеса. Широко раскрыв глаза, Алекс сполз на спину, помогая себе плечами и пятками. Он раскинул руки в стороны, чтобы обнять плывущее мимо небо, и ощутил, как они упали на мат с глухим шлепком, словно отрубленные мясником куски туши.