Бич
Шрифт:
— Вот и я решил здоровье укрепить, — весело заявил Привольнов. — В этих местах я уже как-то бывал. Здесь приятель мой живет, Калугин. Знаете такого?
Рыбачок вытащил из кармана платок и промокнул им лысину.
— Это Калугина Руслана-то? Как не знать. Знаю, конечно. Его дача рядом с моей стоит.
— Правда?! — искренне обрадовался Жорик. — Вот здорово. Как он поживает?
— Да как, — неопределенно пожал плечами рыбак. — Нормально вроде. На жизнь не жалуется, внуков растит. Старшему уж лет пять стукнуло. Шустрый такой пацан. Дочь младшую скоро замуж собирается отдавать. Снова
— Все правильно, — усмехнулся Привольнов. — Чего ему жаловаться, зарабатывает неплохо. Дача есть, машина крутая, шикарная квартира…
— Да, есть чему позавидовать, — вздохнув, не без зависти сказал рыбачок. — Крепко на ногах стоит мужик.
Привольнов нагнулся, сорвал травинку и, сунув ее в рот, надкусил.
— На дачу Руслан часто приезжает? — спросил он и покривился — травинка оказалась горькой.
Сосредоточенно глядя на поплавок, мужчина ответил:
— Бывает.
Жорик выплюнул травинку и вытер уголки губ.
— А я вот третий раз сюда прихожу, да все Руслана застать не могу, — продолжил он гнуть свое.
Поплавок на водной поверхности несколько раз дернулся и вдруг исчез под водой. Дачник подсек. На сей раз в воздухе, блестя в лучах солнца, затрепыхалась рыбка. Мужчина поднял удилище выше, рыбка подлетела к нему, и дачник ловко поймал ее рукой. Настроение у рыбака заметно улучшилось.
— Отчего же, во вторник Руслан на даче с семьей был, — возвращаясь к разговору, оживленно произнес он, снял добычу с крючка и бросил ее в ведерко.
Жорик закатил глаза, сделав вид, будто что-то прикидывает в уме.
— Да нет, — произнес он раздумчиво. — Во вторник я как раз приходил сюда. В половине седьмого. Его дача была пуста.
Насаживающий на крючок новую наживку дачник на мгновение застыл.
— Вы что-то путаете, — произнес он с легким недоумением и продолжил свое занятие. — Как раз во вторник в это время я разговаривал с Калугиным. Он заметил меня в огороде и поздоровался. Мы перекинулись, стоя у забора, несколькими словами, а потом я пошел в дом футбол смотреть. Игра как раз в половине седьмого начиналась.
— Правда?! — Жорик выглядел озадаченным. — Значит, ошибся. Я, по-видимому, в понедельник приходил. В санатории все дни один на другой похожи. Ладно, в субботу снова загляну, может, застану. Ну ладно, бывайте, удачной ловли!
— Пока! — рыбак снова закинул удочку, а Привольнов начал подниматься на пригорок.
Что ж, у хозяина котельной было алиби. Но Жорик не расстраивался. В запасе у него оставались еще два подозреваемых.
ФИРМА «ГОРЯЧИЙ КЛЮЧ»
Вернувшись в город, Жорик из первого же попавшегося на пути телефонного автомата позвонил Стражникову Олегу. Со старенького дешевого мобильника, который ему дала Тамара, звонить не стал, побоялся что засекут. Майор оказался на рабочем месте. Узнав голос Привольнова, он мгновенно разъярился.
— Ты?! — едва сдерживая себя, чтобы не разораться в присутствии подчиненного, сказал он, стиснув зубы. — Ты где?
Жорик прекрасно понимал, чем вызван гнев боевого товарища. Он усмехнулся:
— Да здесь я, на Глинке, у магазина «Снежана» околачиваюсь. Не хочешь со мной повидаться?
— Очень хочу! — рявкнул Стражников. — Жди, сейчас буду! — и он шваркнул трубкой.
Громадину магазина «Снежана» Жорик для встречи выбрал неспроста. Она стояла на углу оживленного перекрестка, по которому проезжали все виды наземного транспорта, а под землей пролегало метро. Здесь находились торговые ряды, было много мелких магазинов, располагались летние и зимние кафе, а потому, соответственно, было многолюдно. Толпы людей сновали по перекрестку, спускались в подземные переходы и поднимались из них, стояли на остановочном комплексе, и расхаживающий среди людских масс Жорик не привлекал к себе особого внимания. Так что, если рассерженный Стражников надумает привести с собой омоновцев, вычислить и захватить в толпе Привольнова будет не так-то просто.
Однако Олег прибыл один. На всякий случай Жорик издали понаблюдал за остановившимся за автобусной остановкой «Ситроеном», но ничего и никого подозрительного поблизости от него не заметил. Выскользнув из толпы, Жорик приблизился к автомобилю и открыл дверцу.
— А, конспиратор хренов! — ухмыльнулся Стражников. — Я уж тебя давно просек. Жду, когда в разведчика наиграешься да подойдешь. Не доверяешь?
— Просто осторожничаю, — осклабился Привольнов. — Мало ли что.
— Значит, не доверяешь! — Стражников завел мотор. — Полезай давай. Прокатимся!
Едва Привольнов скользнул на переднее сиденье и хлопнул дверцей, как Олег тронул автомобиль с места. Пока майор добирался от полиции до магазина «Снежана», он уже успел взять себя в руки и даже старался выглядеть насмешливым.
— Ну чего ты там опять натворил? — Стражников увеличил скорость, обогнал колымагу. — У нас в РОВД только и разговоров о том, что особо опасный преступник на сей раз пришил какого-то бывшего зэка, а потом, забыв что-то на месте преступления, вернулся, да нарвался на следственно-оперативную группу.
— Да чушь все это, — устало признался Привольнов. — Никого я не убивал и никуда не возвращался. Я разыскивал подставившего меня человека, вышел на него, но перед моим приходом его застрелили. Кто — понятия не имею.
Стражников покосился на пассажира.
— Тебе можно верить? — спросил он с сомнением.
— Я не убийца! — твердо сказал Привольнов. Он с грустной улыбкой показал Олегу запястье, на котором была выколота буква «С». Когда-то, служа в войсках специального назначения, Стражников, Привольнов и еще несколько молодых бойцов накололи себе на запястье начальную букву от слова «Спецназ». По ней сослуживцы рассчитывали в случае необходимости опознавать друг друга. Детство, конечно, но теперь эта татуировка через годы и расстояния незримо связывала раскиданных по миру бывших боевых товарищей. — Помнишь? — сказал Жорик. — Так вот, если тебе дороги те годы, та дружба, которая была между нами, все то, что нам удалось вместе вынести и испытать в спецназе, то ты должен поверить мне. Я все тот же Жорка Привольнов, пусть пьяница, опустившаяся личность, но честный человек. Да, я убивал когда-то, Олег, но действовал по приказу. Правильно ли я поступал тогда, не знаю. Пусть бог рассудит. Но сейчас гражданскому суду судить меня не за что.