BioShock: Восторг
Шрифт:
– Да. Но у меня было всего несколько секунд, чтобы посмотреть. Они нагрузили нас ремонтом встречающей батисферы. Пришлось сначала тянуть вверх три сотни футов стального каната, а потом устанавливать все это на место. Не очень легко справиться с таким втроем и с одной лебедкой на ручной тяге. И в шахте маяка было ужасно холодно, там, на поверхности, зима. В войну мы пересекали океан в это время года – холод собачий и волны выше корабля, у нас у всех была морская болезнь, – он построил мысленный заслон, чтобы воспоминания о войне покинули его. Этому помогли громкие споры Тоби Григгса и Бэбкока
– Ты слышал что-нибудь в маяке? – спросила Маришка. – В смысле, может быть, проплывающий мимо корабль или чаек, или…
– Знаешь, что я там слышал? Айсберги! Мы слышали, как один из них ударился о маяк – бум! Затем громкое и долгое эхо! Какой шум!
– Я бы хотела подняться как-нибудь наверх и посмотреть, – задумчиво произнесла она. – Если бы они позволили…
– О Господи. Мне так жаль, что я привез тебя в это место. Но они все так красиво описывали…
Она поцеловала его в щеку. Ее губы показались удивительно мягкими после целого дня работы с холодным, тяжелым металлом.
– Miluji te, – прошептала она, что на чешском означало «я тебя люблю».
– Я тоже, малыш! – он обнял ее за плечи. Эту маленькую женщину, прижимавшуюся к нему.
А вокруг них, в переполненной комнате, люди спорили, жаловались, бормотали на трех или четырех разных языках. Нараспев звучал китайский, журчал испанский и особенно ярко выделялся саркастичный бруклинский акцент.
– Че ты там творишь со своими ботинками под моей койкой? Я че, похож на человека, который поселился здесь, чтобы дерьмо вроде тебя рыдало на нижнем лежаке?
– Какой-то гребаный засранец украл последний кусок моего гребаного душистого мыла! Вы хоть представляете, как сложно доставать это дерьмо? Наверное, это ты, Морри…
– Нихрена подобного!
– Кто-то вскрыл мой сейф! У меня там был последний шприц ЕВы! А теперь все пропало!
– Че ты несешь, это ты спер у меня плазмиды! У меня был «Новый навык», я собирался вколоть его для завтрашней работы!
Напуганная шумом, Маша сидела, прислонившись спиной к ногам отца. Куклы сталкивались в ее руках, девочка запела громче, чтобы перекричать все эти горячие споры:
– Ла-ла-ла-ла, от Восторга восторг не почувствовать не мог! Ох, ла-ла-ла-ла!
Кто-то в дальнем конце комнаты закричал, но Сэм не смог разобрать слов. Он услышал треск, в воздухе распространился запах озона. Раздался вопль боли, мелькнула синяя вспышка света.
Шар огня с шипением пересек комнату, пронесся между рядами коек и опалил левую стену.
– Мама! Папочка! – захныкала Маша, забираясь на кровать за спины родителей и выглядывая из-за материнского плеча. – Что это было?
– Кто-то баловался с плазмидами! – прошептала Маришка, ее голос переполнял страх. – Они далеко, малыш, на другой стороне комнаты. Мы в безопасности здесь.
– Оставайтесь на кровати, – твердо сказал ей Сэм. Маришка постаралась удержать его, но он вырвался. Ему нужно было узнать, что происходит. Если бы там продолжили кидаться огненными шарами, то все это место могло сгореть –
Сэм двигался аккуратно, чтобы незаметно заглянуть за двухъярусную кровать семьи Минга. Он увидел, как двое мужчин ссорятся в дальнем углу, неподалеку от нескольких наполненных синим светом круглых окон, смотревших на океан.
– Просто уберись с глаз моих! Или следующий сделает из тебя тост, Григгс! – орал Бэбкок, раздраженно тыча пальцем в невысокого мужчину. Сам Бэбкок был высоким человеком с толстыми щеками, его волосы торчали клочьями, он носил засаленный комбинезон. У него была странная кожная реакция из тех, что бывали у людей, использовавших плазмиды: на голове образовалась красная сетка уродливых рубцов, вокруг которой частично выпали волосы.
Тоби Григгс, тщедушный человек с лисьим лицом и зачесанными назад волосами, был остр на язык и обладал весьма живым чувством юмора, и Сэму он всегда нравился из-за его мужества. Тоби работал продавцом в магазинчике неподалеку от «Форта Веселого», даже сейчас на нем был помятый черно-зеленый костюм в клетку.
– Отвали-ка, а не то я познакомлю тебя с электрическим стулом, Бэбкок! – выкрикнул Григгс, энергия трещала между пальцев его поднятой правой руки. – Для этой казни тебе даже садиться не придется!
Сэм не удивился тому, что Тоби потратил зарплату на плазмид от «Фонтейн Футуристикс»: он часто рассуждал о том, каким отличным уравнителем могут стать плазмиды. Тоби был небольшим парнем и не любил, когда над ним издевались.
Бэбкок же всегда казался спокойным человеком. Ему было о ком думать: надо было заботиться о двух дочерях – пухлых близняшках. Тем не менее, здесь был Бэбкок, использовавший «Сожжение» и создававший огненные шары на ладони.
Тоби посмотрел ему в глаза, и Сэму невольно пришел в голову образ петуха с ранчо, который готовится вонзить клюв в соперника – вот что означает блеск в его маленьких глазках. Что до Бэбкока, Сэм мог поклясться, что его красные рубцы пульсировали в такт с раздраженным дыханием. Раскаленный воздух дрожал над пламенем на его руке. Удивительно, но огонь, плясавший на кончиках пальцев, не причинял ему вреда. Сэму казалось, что употребление плазмидов делало из людей гремучих змей: собственный яд не причинял им вреда.
Тоби и Бэбкок кружили, смотря друг на друга дикими глазами, на лицах появились оскалы, в уголках губ выступила слюна, а на вытянутых руках кипела энергия. Для Сэма их спор звучал как пустой лепет, они едва ли понимали, о чем спорят
– Угрожаешь мне, Бэбкок? – завыл Тоби. – Я правильно понял? Да? Осточертело, что мной помыкают бездельники-переростки вроде тебя! Как думаешь, почему я заплатил хорошие деньги за этот плазмид? Пусть мне неделю есть нечего, зато у меня есть сила, чтобы заставить таких мерзких уродов, как ты, держать свои туши подальше! Я новый человек! Я чувствую это! Со мной теперь не пошутишь, Бэбкок! Отвали или умри!