Биотеррор
Шрифт:
— Как ты мог? — пробормотал он, борясь с тошнотой. — Господи… отец…
— Заткнись, — буркнул конгрессмен, сходил к бару и принес Джейсону стакан холодной минералки. — Что ты из себя девственницу строишь? Тебе же приходилось убивать. Причем, своими руками. А я даже не видел эту девчонку. Просто… мне предложили, и я согласился.
— Я убивал врагов! — возмутился Джейсон. — Это была война! Либо они, либо я!
— А что мне было делать? — прошипел в ответ конгрессмен. — Смотреть, как моя внучка умирает? Моя кровь и плоть! А эту… белую я никогда не видел, и плевать мне на нее.
Джейсон спрятал фотографии в конверт и брезгливо перебросил через стол — на колени отцу. Первоначальный ужас и отвращение сдвинулись на задний план под напором более актуальной опасности.
— Кто-то это заранее спланировал, — произнес он. И сам же возразил себе: — Но это же было восемь лет назад. Кто будет ждать с шантажом восемь лет?
Отец посмотрел на него, как на наивного ребенка.
— Какие восемь лет, Джейсон? Меня взяли за жабры еще когда Бонни лежала на операционном столе. Скажу больше: соглашаясь на операцию, я уже знал, что меня будут шантажировать. Но это же было ради Бонни. И…
— И ты прикрывал меня, — закончил за него Джейсон. — Когда шантажист требовал, что бы я что-то сделал, ты устраивал все так, чтобы меня отстранили от операции. А потом использовал свои рычаги, что бы надавить в нужных местах. Так ведь было? Я помню несколько странных случаев.
Уильям Тамп ответил насмешливым взглядом.
— Только не воображай, что я это делал ради тебя. Просто не хотел, чтоб, в случае чего, Бонни осталась сиротой. Я бы и в этот раз добился, чтобы отправили кого-нибудь вместо тебя. Но оннастаивает, чтоб к операции привлекли именно «Валькирию». Не знаю почему. Так что будь осторожен.
— Ты говоришь так, словно я уже дал согласие.
— А ты готов спустить в унитаз всю свою жизнь? Готов к тому, что Бонни узнает, что живет благодаря смерти другого человека?
Джейсон выругался. Старик был прав.
— Можно ведь найти этого ублюдка…
— Даже не пытайся. Ты что, не понимаешь? Это же не один человек, это организация. И ты не представляешь масштабов их деятельности. Впрочем, я тоже. Могу только догадываться по тому, как и какие решения принимаются в последние годы. Многих в Конгрессе держат за шары те же самые люди.
— И что делать? Сдаться? Быть их марионетками?
— У тебя есть другие предложения? В том-то и дело.
— Хорошо, я понял, — вздохнул Джейсон. — Я включу этих твоих бойцов в группу. Что еще?
— Ни ты, ни твои ребята не будут пытаться выяснить, кто эти люди. Рассматривайте их как груз. Принимаете на борт, охраняете от любопытных моряков в дороге, сдаете по прибытии.
— Сдаем?
— Да. Это вторая моя просьба. Или приказ. Что бы ты ни думал, вы отправляетесь туда не воевать. Мы надеемся, что достаточно будет психологического давления, что бы Исламский Союз пошел на уступки. Там ведь тоже не дураки. В общем, пока они на что-нибудь не решатся, авианосцы будут болтаться в виду марокканского берега. А вы будете охранять лагерь беженцев. Так вот, твоя задача незаметно доставить на берег этих парней под видом твоих солдат. А потом забыть о них навсегда. Все понятно?
— Да.
Джейсон встал,
ГЛАВА 9
Еще вчера Илья Вершинин был никем.
Нет, это, разумеется, преувеличение. Он был успешным бизнесменом, владельцем сети магазинов самообслуживания, мужем известной в узких кругах певицы, отцом трех очаровательных дочерей, страстным яхтсменом и скалолазом.
И все это с обязательной приставкой «средний». Средний бизнесмен, средний яхтсмен, средний скалолаз. Как утверждала жена, муж из него тоже был средний. О том, каким он был отцом, Илья не задумывался. Его представления о роли отца в семье были весьма туманны. Его собственный отец — Олег Вершинин — к общению с сыном снисходил редко, а когда снисходил, общение заключалось в длинных нотациях о том, что из себя должен представлять «настоящий мужик».
Если верить отцу, настоящим мужиком Илья так и не стал, хотя именно эти лекции когда-то побудили его добиваться руки именно певицы — звезды! — и заняться скалолазанием. Но одобрения отца он так и не получил. И не удивительно. Любые успехи смотрелись бы мелко рядом с жизнью Олега Вершинина, поднявшегося из обычной автомастерской в кресло хозяина крупнейшей международной корпорации «Меркурий». Весь бизнес Ильи не стоил доходов этой корпорации за день. О чем отец не уставал напоминать.
И вот его больше нет.
Странная смерть. Обыденная и странная одновременно.
Отец никогда не жаловался на здоровье. Впрочем, это было как раз в его характере. Но ведь и их домашний врач никогда на проблемы со здоровьем главы семьи даже не намекал.
— Странная смерть…
Илья резко обернулся. Человек, столь внезапно озвучивший его мысли, стоял в дверях, засунув руки в карманы широких старомодных брюк, и блуждал рассеянным взглядом по комнате.
— Он ведь был здоров как бык в свои-то шестьдесят.
Илью покоробило это сравнение, но он вежливо спросил:
— Простите, вы кто?
— Старший лейтенант Колесников. А вы?
— Вершинин. Илья Олегович, — ответил Илья, испытывая острое ощущение абсурдности разговора и, заодно, обиду: — Неужели смерть моего отца поручили расследовать старшему лейтенанту?
— Почему сразу расследовать? В смерти вашего отца нет ничего криминального. Или есть?
Илья помолчал, разглядывая полицейского и пытаясь угадать, что это за тип. Но никаких особых выводов в голову не приходило. Вот отец — тот умел составить мнение о человеке буквально после обмена двумя-тремя фразами.
— Вы правильно заметили, мой отец был абсолютно здоров. Он занимался спортом, ел только натуральную пищу, жил по распорядку, составленному врачами. Он не был, как это часто бывает у бизнесменов, трудоголиком, любил себя и берег. Потому его смерть вызывает у меня подозрения.
Полицейский кивнул.
— Я уже заглянул в результаты его последнего обследования. Ни-че-го. Он мог бы в космос летать. Но есть одна странная деталь… м-м-м… скажите, вы знали человека по имени Фэн Цзи?