Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

Швагер Джек Д.

Вы очень удачно ликвидировали длинную позицию 19 октября. А не подумывали ли вы сыграть на понижение?

Я думал об этом, но потом сказал себе: «Сейчас не время заботиться о прибыли. Сейчас надо заняться тем, чтобы сохранить уже полученное». Всякий раз во время действительно трудного периода я стараюсь уйти в оборону и только в оборону. Уверен, что нужно сохранить то, что имеешь.

В день краха я вышел из большинства своих позиций и защитил свою семью. Затем, в 13:30, когда индекс Доу упал на 275 пунктов, я направился в банк к своей депозитной ячейке и забрал всё свое золото. Еще через полчаса я пошел в другой банк и стал выписывать чеки, для того чтобы вытащить оттуда свои деньги. Я начал покупать казначейские векселя, готовясь к худшему.

Тогда происходило такое, чего я еще не видывал.

Вы всерьез опасались, что банки лопнут?

А что в этом удивительного? То, что я впоследствии услышал от банковских операционистов, просто «зарезало» бы всю клиентуру, узнай она о происходящем. Банки не выполняли ни одно из требований брокерских фирм. Во вторник утром до полного краха оставались считанные часы.

Поэтому мои действия были вполне обоснованными.

Видимо, мой страх перед депрессией был как-то связан с тем, что мой отец окончил колледж именно в 1929 году. Когда разговариваешь с выпускниками этого года, то складывается впечатление, будто целых десять лет просто выпали из их жизни. Тогда в стране просто-напросто ничего существенного не происходило. Это меня так напугало, что навсегда засело в голове. Видимо, это и есть одна из причин, по которой я не стремлюсь к геометрическому росту своего дохода. В день краха, взглянув на сына в кроватке, я подумал, что не хотел бы когда-нибудь услышать от него: «Папа, почему ты не сделал всего, что мог?»

Когда вы снова начали торговать?

В среду на той же неделе. Ситуация была необычной, и я начал всего с одного или двух контрактов по индексу S&P за раз. Тогда S&P шел с приращением в целый пункт [64] . Но я не знал, как этим воспользоваться. Прошлый опыт подсказывал, что в каком-то смысле это был благоприятный период, однако при этом менялись правила торговли. Мой принцип — никогда не рисковать благополучием семьи. Я не поставил бы его на то, чтобы заработать еще больше. В среду рынок поднялся до области, где следовало бы сыграть на понижение. Среду я закончил с крошечной для меня короткой позицией из двенадцати контрактов по S&P.

64

эквивалентно 500 долл. на контракт; ср. с минимальным приращением в 25 долл. (один тик)

Тем же вечером Боб Пректер [65] опубликовал экстренный отрицательный прогноз. Наутро рынок подвергся сильному давлению — отчасти из-за этого прогноза, но в основном из-за того, что управляющий одним из крупнейших фондов в стране попытался ликвидировать огромную длинную позицию. Утверждается, что он потерял за это время 800 миллионов долл.

Утром я позвонил на площадку S&P как раз перед открытием, и мой клерк стал диктовать: «Декабрьские предлагаются по 230, по 220, по 210, по 200».
– «Закрывай!» — крикнул я. И заработал четверть миллиона долл. всего на двенадцати контрактах! Эта сделка стала одной из самых памятных в моей жизни.

65

редактор популярного консультативного бюллетеня «Elliott Wave Theorist»

Что вы думаете о программной торговле? [66]

Я испытываю к ней отвращение. Раньше рынок бурлил и перекатывался естественным образом, а программная торговля это заглушила. Фирмы, занимающиеся программной торговлей, имеют исключительно мощные рычаги управления колебаниями рынка, так что брокерам и трейдерам, работающим в зале, остается лишь примкнуть к ним. У меня нет патологической ненависти к программной торговле: ведь я приспособился к ней, причем вполне успешно. Но она мне отвратительна.

66

Определение

см. в Приложении 1.

Некоторые говорят, что вся эта критика программной торговли — сплошная чушь.

Значит, они просто глупы.

Да нет. Среди них есть и очень умные люди.

Нет, глупые. Готов доказать любому из них, что они глупы. Как именно доказать?

Я хотел бы, чтобы биржевые контролеры провели кое-какие расследования. Теперь рынок закрывается вблизи дневного максимума или минимума гораздо чаше, чем бывало. За последние два года он закрывался в пределах двух процентов от максимума или минимума дня почти в двадцати процентах всех случаев. С математической точки зрения такое распределение не может быть случайным.

Вы говорите о программной торговле как о чем-то безнравственном. Что неэтичного в торговле акциями против фьючерсов?

В том, что программные трейдеры обладают двусторонней информацией. На бирже площадки инвестиционных банкиров и арбитражеров разделены так называемой «китайской стеной» из опасения, что их представители начнут переговариваться между собой, сидя рядом. Вот я и хотел бы, чтобы чиновники из Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) объяснили мне, как же они позволяют, чтобы агенты программных трейдеров сидели рядом с представителями трейдеров- принципалов, торгующих за свой счет.

В вашем примере затронут фактор опережения (Неэтичная биржевая практика, когда дилер, располагающий информацией о предстоящей крупной операции, которая наверняка повлияет на курс пенной бумаги, заранее заключает опционную сделку на данную бумагу для получения прибыли от изменения цен.), который затемняет суть вопроса.

Я хотел понять, почему безнравственно покупать акции и продавать фьючерсы (или наоборот), когда цены на них рассогласовываются?

Потому, что я знаю случаи, когда фирмы получали информацию о свопе (Операция по обмену обязательствами или активами для улучшения их структуры, получения прибыли с целью снижения рисков и затрат) «долг/активы» за день до его реализации. Например, когда власти штата Нью-Джерси, решили перейти из акций в облигации в объеме двух миллиардов долл., накануне об этом стало известно некой фирме. Зная о том, что назавтра, с 16:00 до 16:15, будет проведена продажа акций на сумму два миллиарда долл., эта фирма продала тысячи фьючерсных контрактов, для того чтобы заработать на этой сделке. Это плохо пахнет.

Ваш пример включает: а) использование конфиденциальной информации; б) опережение и в) прямую сделку. Это не программная торговля. Позвольте привести свой пример. Допустим, у некой торговой фирмы есть компьютерная программа, которая подает сигналы, когда акции переоценены или недооценены по сравнению с фьючерсами, и сама эта фирма не выполняет никаких поручений клиентов...

Минуточку! Выслушайте сначала меня. Если этим брокерским фирмам для открытия клиентских позиций нужно, чтобы программа сигнализировала о достижении 80 процентного дисконта, то свою позицию они откроют уже при дисконте в 50 процентов. Они имеют преимущество и могут опередить своих клиентов, потому что их затраты на сделку ниже — ведь они же не платят комиссионных самим себе.

Попытаюсь еще раз разграничить эти вещи. Возьмем пример, когда нет ни опережения клиента, ни его самого — просто кто-то торгует за собственный счет и старается получить арбитражную прибыль. Чем такая тактика хуже вашей?

Своей глупостью. Всякий, кто ставит на корзину акций, чтобы заработать на 80 базисных пунктов больше, чем дают казначейские облигации, просто глуп! Он так же глуп, как и те, от кого я хотел уйти, бросив анализ ценных бумаг. За каким дьяволом нужно карабкаться на 80 базисных пунктов выше казначейских облигаций?! Брокерские фирмы продадут вам что угодно, лишь бы увеличить поток торговых приказов: ведь на Уолл-стрит за ним теперь решающее слово.