Бисмарк. Русская любовь железного канцлера
Шрифт:
Адьё, дорогой дядюшка, Николай желает вам всего хорошего; надеемся, что Вы навестите нас…
Ваша племянница Кэтти».
13
Дипломатической почтой
Берлин. 4 февраля 1863 г.
«Моя дорогая племянница,
если душа действительно способна передавать ощущения
Я с сердечной благодарностью получил Ваше приглашение на 14-е; это удивительное совпадение, что нам обоим, Вам в Брюсселе, а мне в Берлине, пришла в голову мысль дать бал в субботу 14 февраля, в день св. Валентина. За две недели мы рассылали по городу приглашения, зовя всех к нам на танцы. Король оказал мне честь, приняв наше приглашение. И, стало быть, я не могу покинуть Берлин в этот день; но я не отказываюсь от нашего плана. По поводу бала или нет, но в любом случае я должен нанести Вам визит в Брюсселе,
Две души, но мысль едина.
11 февраля. Берлин
Письмо все еще не отправлено!
Мою субботу забрала принцесса — Её Высочество хочет дать бал в тот же день — 14 февраля! Таким образом в эту субботу я буду у нее на балу. Но не меньшей правдой остается и то, что все мои мысли будут в этот день в Брюсселе, а этот город они посещают и без того очень часто…
Большой привет Николаю.
Остаюсь Ваш, моя любимая племянница.
Целую ваши прекрасные руки.
Фон Бисмарк».
14
«Свинцовые кандалы моей убогой службы» — и это пишет мужчина, который двадцать лет рвался к этой должности! Это пишет премьер-министр! И — кому? Двадцатидвухлетней девчонке, с которой он встретился на летнем курорте. «Если душа действительно способна передавать ощущения через расстояния, то тогда Вы должны ежедневно чувствовать, что я думаю о Вас…». Господи, как же нужно было влюбиться, втюриться — и притом в чужую жену! — чтобы, даже став премьер-министром, постоянно думать и мечтать о ней!
Но послушайте, будем реалистами — как он думал о ней? Неужто только платонически, как утверждают его и ее биографы? Really? Может быть — как о политической советнице, с которой можно обсуждать социальные и экономические проблемы Пруссии или дипломатические альянсы в Европе? Или как об «агенте влияния», через которую — с помощью ее мужа —
Oh, come on, господа! Не морочьте мне голову — она ведь и по-русски-то плохо говорила! И, вообще, как сорокавосьмилетний мужчина думает — и притом ежедневно — о юной красотке, которая воспламенила его кровь и душу?
Как говорят в Америке — I have news for you! У меня есть новость для вас: он хочет эту женщину ! Он ее вожделеет! Он вожделеет ее каждую минуту, свободную от «убогой службы» — ласкает, терзает и услаждает своим вожделением до боли в суставах и членах, до крика и очистительного оргазма!
Так «думает» о своей возлюбленной любой взрослый и здоровый мужик, а уж сомневаться в мужских достоинствах Бисмарка не приходится, достаточно вспомнить, что именно он перекроил всю карту Европы и, извините, поставил, как говорят француженки, в позу «а-ля русски козак» Австрию, Францию и еще два десятка европейских государств.
Да, власть вкуснее хлеба, но, как мы видим, бывают и женщины вкуснее власти, и Кэтти, безусловно, была для него именно такой.
А она? А он для нее?
А вы прочтите снова, внимательнее:
«В Париже час ночи… а мне не спится. Николай, как Вы знаете, уехал в Петербург. А я… Нет, я не забыла волшебные недели в Биаррице, и никогда не забуду… Я закрываю глаза и представляю наш грот, утес и ажурную скалу… Быть может, по милости Божьей, мы сможем снова насладиться всем этим следующим летом… От всего сердца жму Вашу руку…»
Итак, муж уехал, и она по ночам думает и мечтает вовсе не о нем, а — о ком? О «волшебных неделях в Биаррице»! Какая прелесть, какое изысканное дипломатическое иносказание!
И какое прямое доказательство того, что по ночам в мире телепатических связей расстояние от Берлина до Парижа равно нулю!
15
14 Февраля 1863 г.
Бал у короля был великолепен! Оркестр из лучших музыкантов, танцы, шелест пышных юбок, оголенные плечи юных фрейлин и аристократок! И, конечно, шампанское, шампанское!
Хотя Бисмарк выпил изрядно, но ему это шампанское показалось подозрительным, и он все пытался разглядеть этикетки на бутылках. Однако слуги, разливая шампанское, прикрывали эти наклейки белоснежными салфетками. И тогда, выпив очередной бокал, Бисмарк подошел к королю:
— Ваше величество, простите за любопытство, но что это за шампанское, которым нас угощают? Французское?
— Нет, дорогой, — ответил Вильгельм. — Я не настолько богат, чтобы поить тут всех французским шампанским. Это наше шампанское, немецкое. Я и вам, как патриоту Пруссии, его настоятельно рекомендую.
Однако желудок Бисмарка уже ощутил силу этого немецкого шампанского, и он сказал королю:
— Ваше величество, что касается меня, то должен честно предупредить Вас на будущее: мой немецкий патриотизм заканчивается на подступах к моему желудку.