Битая грань
Шрифт:
Потому как кончил только, а в паху и яйцах снова звенит от того, что лишь подумает, чего она с ним вытворяла минуту назад! И вновь эрекция, словно у подростка! И ни на секунду не забыл, что сам ее еще не «отблагодарил». Но тут ему точно места не хватит на все, что от Катюши хотел!
Заставил себя оторваться от ее губ, сам быстро пристегнул Катерину опять, с неохотой отклонившись от дрожащего тела. Она же смотрела такими поплывшими глазами, что точно не понимала, где они. И, вдавив педаль в пол, рванул с места.
Как доехали домой, как поднялись к нему на
Буквально втолкнул ее в квартиру. Хотя и Катя не буксовала, вот вообще. Наконец-то захлопнул дверь, отрезав их от всего мира! И все! Выдержка, ограничения кончились!
Сорвал с нее пуховик, не сказать иначе, платье с плеч стащил, как-то жадно и давяще пытаясь при этом целовать все сразу: и губы, которые Катя к нему тянула, и тонкие пальцы, и впадинки локтей на сгибах ее рук.
— Саша! — ее всю мелкая дрожь бить начала.
А у него сил на разговоры нет!
Сдернул колготы вместе с бельем (все еще влажным, б*я!), свои брюки туда же куда-то на пол. И рывком закинув ее ногу себе на бедро, вонзился в это обжигающее жаркое лоно. Прелюдий с них достаточно!
Она застонала в голос. Катю затрясло, вцепилась в его плечи, почему-то откинувшись назад. Так, что затылком в стену уперлась. Далеко. Изогнулась дугой. Неудобно обоим, а сил прекратить толчки нет! Хочет ее до дикого зуда в животе, до того, что покусал бы всю! Бедра в бедра с глухими, влажными шлепками впечатывает. Оба взмокли, тела скользкие от испарины, от возбуждения. Жарко!
Катя уже бессвязно стонет, царапая его грудь, словно цепляется пальцами за Сашу. А никак кончить не может, он чувствует. И понимает — сам перевозбужден этой ее выходкой, их всплеском безумной страсти. И она такая же. А ему неудобно ей помочь в таком положении.
Снова в губы впился, на секунду отстранившись, за плечи ухватил, разворачивая.
— Саша! — гневно и с протестом возмутилась малышка, пытаясь рукой его возбужденный член поймать, подрагивающий от того, как Санек хотел эту женщину!
— Сейчас, котена! — с горячим обещанием рыкнул.
Заставил эти руки упереть в стену, прогнул ее бедра и вновь ворвался в обжигающую его влажность. До предела! Так, что больно даже обоим, по ходу. Мошонка о ее тело ударяется с глухим звуком, добавляет кайфа этой жадностью, накалом.
И, что странно, мысли не мелькнуло, как еще пару дней назад. Да, до одури понравилось ее в попку иметь. Но не сейчас! И не было уже тех сомнений — хотел, чтоб она от него забеременела… Черт! Жаждал до умопомрачения. Но не потому, что вдруг понадобилось осеменителем себя почувствовать. Не от того, чтоб доказать кому-то, что мужик, и может, где иные погорели.
Нет. Ни фига.
Ей жаждал уверенность внушить, что нет никого лучше. И она — самая идеальная!
Обхватил ее бедра руками, продолжая толчки; накрыл ладонью набухшие, мокрые складки,
— С-а-а-ша! — в голос уже закричала Катерина, обо всем забыв. Выгнулась под ним.
И он уловил первые судороги удовольствия, проскальзывающие по ее телу…
Как крышу сорвало, честно! С какой-то бешеной силой стал вдалбливаться в женское тело, продолжая ласкать Катю; укусил-таки за шею, сжав зубами кожу на затылке под волосами. И от этого она вся затряслась, всхлипывая, задыхаясь, повисла на нем.
Доводя своей неудержимой реакцией и Санька до нового пика телесного кайфа…
Глава 12
ГЛАВА 12
— Не уверен, что сам рад подобному обороту, но даже интересно, с чего вдруг объявились, — Олег хмыкнул, отпив крепкий кофе из своей чашки. — Сколько лет мы с ними не работали? — обернулся от окна, в котором что-то рассматривал перед этим.
— Больше десяти лет, если я верно помню, — Санек и сам отпил кофе, испытывая схожее с другом удивление. — Мы тогда плотно сотрудничали, они доверяли нам после того, как мы закрыли долг Коршуна. Потом у них расклад изменился внутри самой группы, и ребята Лысенко вообще в тень ушли. Ты прав, я особо и не слышал о них с того времени, — задумался, пытаясь все припомнить.
— Была информация, что они воевали везде, где предложат хорошие деньги. Как наемники в локальных конфликтах. Куда их только не заносило, если верить этим данным, — Олег допил кофе и отставил чашку.
— В их духе, — согласился Саша, припоминая все, что слышал за эти годы. — Да и там какие-то проблемы с деньгами были, могли так пополнять общак.
— Могли, — Горбатенко вздохнул. — Почему сейчас объявились, вот что настораживает?
— Не говорили, что обсудить хотят? — где-то за грудиной кольнуло холодом.
Интуиция?
Не то чтобы верил, но и не отмахивался никогда. Что-то в этом всем смущало. Особенно то, как совпало все… Блин, ну реально, странно. Еще и сам недавно вспоминал об этих ребятах и той запаре с пропавшими стволами. Кате рассказывал…
Катя сегодня ночью тоже говорила об этом. Да и вот как-то все появилось, словно на новый виток пошло: те же люди, что в прошлом, новые-старые встречи… Будто что-то не решено или не исчерпано много лет назад.
Грозит это все чем-то или нет, учитывая, что теперь Ольшевскому есть за кого бояться?
— Нет, — отвлекая Санька от внутренних мыслей, Горбатенко покачал головой. — Попросили по старой памяти им совет дать, а детали уже при встрече. Отказать с ходу было бы глупо. Но мне как-то не по душе все это, — похоже, Олег разделял его опасения.
Санек промолчал, обдумывая, а Горбатенко вернулся к своему месту во главе стола, остановился, наклонившись вдруг то в одну сторону, то в другую, будто растягивая спину.
— Черт! Мне бы в зал, никак не попаду. Замахался уже, — шутливо пожаловался Олег, скривив гримасу. — Реально стариком себя чувствую. Хоть бы в бассейн. Так некогда ж!