Битая карта
Шрифт:
— Надеюсь, вы извинитесь за меня? Скажите, что я был вынужден говорить с вами откровенно.
— Был бы вам признателен, — холодно проговорил Ребус, — если бы вы вспомнили тот день. Попытайтесь припомнить, где вы останавливались, названия пабов, любого, кто мог запомнить ваше лицо. Запишите все это.
— То есть дать письменные показания.
— Чтобы освежить свою память. Когда что-то записываешь, лучше вспоминается.
— Что верно, то верно.
— А я тем временем обдумаю, как предъявить вам обвинение в препятствовании следствию.
— Что?
Дверь открылась, и вошел Эркарт. Закрыв за собой дверь, он сказал:
— Все
— Хорошо, — небрежно сказал Джек.
У Эркарта тоже был такой вид, будто он нарочно не спешит выйти из комнаты. Даже когда он говорил со своим нанимателем, взгляд его был устремлен на Ребуса.
— Я попросил Хелен распечатать сотню экземпляров.
— Так много? Ну, как считаете нужным, Иэн.
Теперь Эркарт перевел взгляд на Грегора Джека. Он тоже хочет встряхнуть его, подумал Джек. Но не станет.
— Грегор, вы должны быть сильным. Вы должны выглядеть сильным.
— Вы правы, Иэн. Да, нужно выглядеть сильным.
Как отсыревшая папиросная бумага, подумал Ребус. Как зараженное точильщиком дерево. Как старческие кости.
Рональд Стил вполне оправдывал репутацию человека, которого «трудно поймать». Ребус даже съездил к нему в бунгало на краю Морнингсайда и не нашел там никаких признаков жизни. В течение всего оставшегося дня Ребус пытался до него дозвониться. На четвертом гудке у Стила включался автоответчик. И в восемь вечера Ребус попытки прекратил. Ребусу очень не хотелось, чтобы Грегор Джек успел предупредить Стила, что их история трещит по швам. Будь у него соответствующие технические средства, он бы сделал так, чтобы автоответчик в доме Стила крутился всю ночь. Когда зазвонил его собственный телефон, Ребус был у себя в марчмонтской квартире — сидел развалившись в своем кресле без еды и выпивки, и в голове ничего, что могло бы отвлечь его от мыслей о деле.
Он знал, кто звонит. Пейшенс. Она хотела понять, когда он собирается вернуться и собирается ли вообще. Она наверняка беспокоилась. Выходные они провели вместе — редкий случай: днем в субботу съездили за покупками, вечером посмотрели фильм. В воскресенье прокатились в Крамонд, а вечером выпили вина и поиграли в нарды. Редкий случай… Он поднял трубку.
— Ребус слушает.
— Господи, как же вас трудно поймать. — Голос был мужской. Не Пейшенс — Холмс.
— Привет, Брайан.
— Я несколько часов пытаюсь до вас дозвониться. Все время либо занято, либо никто не подходит. Вам нужно купить автоответчик.
— У меня есть автоответчик. Просто я иногда забываю его включить. Так что там у тебя? Только не говори, что ты подрабатываешь продажами по телефону. Как там Нелл?
— Превосходно. Наши ожидания не оправдались.
— Значит, реакция отрицательная?
— Это я вам положительно могу сказать.
— Ну, может, в следующий раз, а?
— Слушайте, спасибо за сочувствие, но звоню я по другой причине. Я подумал, вы захотите знать. У меня состоялся очень любопытный разговор с мистером Пондом.
Он же Тампон, подумал Ребус.
— И что? — сказал он.
— Вы не поверите… — сказал Брайан Холмс. И на сей раз он оказался прав.
10
Бордельный сорняк
Как объяснил Ребусу Том Понд, архитекторы обречены либо на неудачу, либо на успех. Том Понд ни секунды не сомневался, что принадлежит ко второй категории.
— Я знаю архитекторов, моих ровесников —
На самом деле Том Понд делал и еще кое-что. Еще он ехал через мост Форт-Роуд со скоростью выше ста миль в час. Ребус даже боялся смотреть на спидометр.
— В конце концов, — пояснил Понд, — не каждый день превышаешь скорость, сидя рядом с полицейским, который отмажет, если нас остановят.
Он рассмеялся. Ребус нет. Он вообще словно воды в рот набрал, когда скорость достигла сотни миль.
У Тома Понда была итальянская гоночная машина ценой тысяч в сорок. Она больше походила на автомобиль-конструктор, а звук издавала, как газонокосилка. В последний раз так близко к земле Ребус сидел, когда поскользнулся на льду и упал на задницу у своего дома.
— У меня три слабости, инспектор: быстрые машины, догадливые женщины и недогадливые клиенты. — И он снова рассмеялся.
— Если ты не сбросишь скорость, сынок, — возвысил голос Ребус, перекрикивая вой мотора, — я сам тебя оштрафую за превышение скорости!
Понд кинул на него обиженный взгляд, но педаль газа приотпустил. В конечном счете разве он всем им не оказывал услугу?
— Спасибо, — снизошел Ребус.
Холмс сказал Ребусу, что тот ни за что не поверит. Но Ребус все еще пытался поверить. Понд днем ранее вернулся из Штатов и нашел ожидавшее его на автоответчике послание.
— От миссис Хеггарти…
— Миссис Хеггарти — это…
— Она присматривает за моим домом. У меня дом близ Кингасси. Миссис Хеггарти приходит время от времени убирать и проверить, все ли в порядке.
— И на сей раз что-то оказалось не в порядке?
— Именно. Сначала она сказала, что замок взломан, но потом я перезвонил, и выяснилось, что дверь открыли моим запасным ключом. Я держу его под камнем у входной двери. Ничего не сломали, не разгромили — ничего такого. Но миссис Хеггарти поняла, что кто-то побывал в доме и что это был не я. В общем, я сказал об этом сержанту…
Сержанту, который неплохо разбирался в географии. Кингасси находится неподалеку от «Гнезда глухаря». И определенно неподалеку от Датила. И Холмс задал Понду очевидный вопрос:
«А миссис Джек знала о ключе?»
«Может быть. Разорёха знал. Да я думаю, о нем все знали».
Все это Холмс выложил Ребусу, после чего Ребус отправился на встречу с Пондом; их разговор продолжался полчаса, после чего Ребус выразил желание увидеть дом.
— Бога ради, — сказал Понд.
Вот так Ребус оказался в этой тесной металлической коробке, которая временами неслась с такой скоростью, что у него глаза на лоб лезли. Время перевалило за полночь, но Понд, казалось, не замечал этого.