Битая карта
Шрифт:
— Заканчивай, Гейл, — сказал он. — Пора на поезд.
По пути он взял у нее адрес — тот же самый, что она дала и прежде, который проверял для него Джордж Флайт.
— Я там буду, — пообещала она.
Она оглянулась в последний раз. Поезд был готов к отправлению, пассажиры занимали места. Ребус поднял ее чемодан, поставил в вагон. Она разглядывала стеклянную крышу вокзала. Потом посмотрела на Ребуса:
— Не нужно мне было вообще уезжать из Лондона, да? Может, останься я там, ничего бы и не случилось.
Ребус
— Тебе не в чем себя винить, Гейл.
Тем не менее он не мог отделаться от ощущения, что она права. Если бы она осталась в Лондоне, если бы не вылезла со своим «кого-кого, а Грегора Джека я знаю»… Кто теперь скажет? Она шагнула в вагон, повернулась к нему.
— Если увидите Грегора… — начала она.
Но продолжения не последовало. Она дернула плечом, отвернулась и потащила в вагон чемодан и сумки. Ребус, не расположенный к сентиментальным прощаниям с проститутками, развернулся и пошел к машине.
— Вы — что?
— Я его отпустил.
— Вы отпустили Стила? — Ребус не верил ушам. Он зашагал по кабинету Лодердейла. — Почему?
Теперь Лодердейл ядовито ухмыльнулся:
— А какие обвинения мы можем ему предъявить, Джон? Бога ради, ну посмотри же ты правде в глаза.
— Вы с ним беседовали?
— Да.
— И что?
— Его ответы были убедительны.
— Иными словами, вы ему поверили?
— Пожалуй, да, поверил.
— А как насчет багажника его машины?
— Ты про грязь? Он же сам тебе сказал, Джон. Они с миссис Киннаул ходили на прогулку. Склон холма там вряд ли похож на тротуар. Чтобы ходить по нему, нужны сапоги. На сапогах остается грязь. Для этого они и созданы.
— Он признал, что виделся с Кэт Киннаул?
— Ничего такого он не признал. Он просто сказал про «женщину».
— Именно это он и мне сказал, когда я с ним говорил. Но потом, дома, признался.
— Я думаю, с его стороны довольно благородно — пытаться ее оградить.
— А если он просто знает, что она не может подтвердить его историю?
— Ты хочешь сказать, что он нам наврал с три короба?
Ребус вздохнул:
— Да, я так и думаю.
— Ну, тогда, — голос звучал — для голоса Лодердейла — искренне и мягко, — присядь, Джон. У тебя была трудная поездка.
Ребус сел.
— У меня была трудная поездка.
Лодердейл улыбнулся:
— Чаю?
— На мой вкус, чашка кофе от старшего суперинтенданта была бы лучше.
Лодердейл рассмеялся:
— Ну да, либо труп, либо живчик. Послушай, ты только что сам признал, что веришь Стилу…
— До определенного момента.
Лодердейл принял оговорку.
— Но человек говорит, что ему нужно идти. Как я мог его удерживать, черт побери?
— По подозрению. Нам позволяется удерживать по подозрению чуть больше полутора часов.
— Спасибо, инспектор, мне это известно.
— Теперь
— Для приговора нужно нечто большее, чем грязные сапоги, Джон.
— Вы удивитесь, но криминалисты могут…
— Теперь другой вопрос. Насколько мне известно, ты тут кое-кого так достал, что не знают, куда от тебя деться.
— Это кого же?
— Похоже, на тебя уже зуб у всех экспертов. Хватит их гонять, Джон.
— Хорошо, сэр.
— Отдохни немного. Сегодня. Как насчет пропавших книг профессора?
— Они уже у хозяина.
— Неужели? — Лодердейл ждал объяснения.
— Чудеса случаются, — сказал вместо объяснения Ребус, потом встал. — Ну если больше ничего нет…
Зазвонил телефон.
— Постой, — приказал Лодердейл. — По тому, как тут все разворачивается, может, это опять тебя. — Он поднял трубку. — Лодердейл слушает. — Он помолчал немного. — Сейчас буду. Догадайся, кто ждет внизу.
— Оркестр волынщиков?
— Близко. Джанет Олифант.
Ребус нахмурился:
— Я знаю это имя…
— Это адвокат сэра Хью Ферри. И кажется, мистера Джека. Они оба пришли с ней. — Лодердейл поднялся и разгладил на себе пиджак. — Посмотрим, что им надо, а?
Грегор Джек хотел сделать заявление касательно своих перемещений в день убийства жены. Но основным инициатором был сэр Хью Ферри. Это стало понятно с самого начала.
— Я видел утреннюю газету, — сказал он. — Позвонил Грегору узнать, правда ли это. Он сказал, что правда. Я почувствовал себя немного лучше, хотя и сказал ему, что с его стороны было дьявольски глупо не заявить об этом с самого начала. — Он повернулся к Грегору. — Дьявольски глупо.
Они сидели за столом в одной из комнат для переговоров — это была идея Лодердейла. Комната для допросов явно не подходила для беседы с сэром Хью Ферри. Грегор Джек привел себя в божеский вид ради такого случая: глаженый костюм, причесанные волосы, ясный взгляд. Но, сидя между сэром Хью и Джанет Олифант, он в этой тройке был под третьим номером.
— Дело вот в чем, — сказала Джанет Олифант. — Мистер Джек сообщил сэру Хью еще кое-что. Прежде он предпочитал хранить это в тайне. А именно, что показания об игре в гольф в ту среду — ложь.
— Идиот!..
— И, — продолжила Олифант чуть громче, — сэр Хью позвонил мне. Мы полагаем, что чем скорее мистер Джек сделает заявление касательно его истинных перемещений в тот день, тем меньше останется места для сомнений.
Джанет Олифант было лет пятьдесят пять — высокая, элегантная женщина со строгим лицом. На узких губах светлая помада, взгляд цепкий, ничего не упустит. Уши чуть выступают из-под коротких завитых волос, словно в готовности мгновенно ухватить любую двусмысленность, неточное слово или затянувшуюся паузу.