Битва двух империй. 1805–1812
Шрифт:
Бонапарта привели к власти не только опытные политики, желавшие стабильности и порядка в государстве, но и армия, без поддержки которой бескровная «революция 18 брюмера» [73] , как окрестили это событие современники, была бы просто невозможна. Важно также, что поддержка со стороны войск была добыта не денежным подкупом, не бесплатной раздачей водки и дешевыми обещаниями, а родилась фактически спонтанно. Униженная, оплеванная, презираемая армия, сражавшаяся за независимость своего отечества, взбунтовалась против шайки коррумпированных политиканов, разорявших страну. Армия возненавидела их «рай» — рай для «жирных». Она мечтала о справедливости и потому с удовольствием пошла за молодым победоносным полководцем.
73
18–19
Нечего и говорить, что в своих последующих политических мероприятиях Наполеон не консультировался с солдатами и очень редко — с офицерами и генералами, однако несомненно также, что его режим, установившийся, в частности, благодаря движению, спонтанно родившемуся в недрах войск, стал сознательно или бессознательно выразителем этих чаяний воинов, мечтавших о «справедливой республике».
Первый консул, а впоследствии император не обманул надежды воинов. Государство Наполеона не было военной диктатурой в вульгарном смысле, когда властью заправляет клика военных. Однако, несмотря на то что гражданское управление оставалось в руках специалистов своего дела из штатских, общество наполеоновской Франции было насквозь пронизано воинскими идеалами.
Эти принципы построения государства нигде не были теоретически сформулированы Наполеоном. Он был практик и делал то, что было, по его мнению, в данный момент необходимо сначала для Франции, а потом для многонациональной Империи. Но, сознательно или бессознательно, император стремился возвысить элиту духа и самопожертвования — новое рыцарство в полном смысле этого слова.
Государство Наполеона не было страной, где господствуют биржевые дельцы и спекулянты, напротив, это был мир, где доминировала элита меча. Именно она определяла вкусы, нравы и ценности общества. В этом смысле государство Наполеона, несмотря на его развитую экономику и передовую науку, как это ни звучит парадоксально, было государством еще более «старого порядка», чем дореволюционная Франция. В своих моральных ценностях по ряду параметров оно ближе к идеалам суровых рыцарей Средневековья, чем придворных кавалеров XVIII века.
Вполне понятно, что это государство, где так ценилась воинская доблесть, которое жило фактически во враждебном окружении, не могло не обращать внимания на численность и качество защищавшей его армии. Закон, определявший способ пополнения рядов войск, был определен еще до прихода к власти Наполеона, 5 сентября 1798 г. Однако в эту бурную и нестабильную эпоху он фактически не применялся и был реализован только в эпоху Консульства и Империи.
Французская армия пополнялась с помощью так называемой конскрипции, то есть военной обязанности, которая распространялась на всех мужчин, которым исполнилось 20 лет. Однако «класс» каждого года (те новобранцы, которым в этом году исполнились определенные законом 20 лет) принимался на службу не целиком.
Во-первых, новобранцы освобождались по самым разным причинам, например, не подлежали призыву в армию женатые, служители культа, те, кто имел какой-либо пост в системе высшего образования, исключались из призыва сыновья вдов, старшие сыновья в семьях, где отцу было более 70 лет, и т. д. Во-вторых, те, кто подлежал призыву, тащили жребий, и в результате на службу попадала лишь часть призывников. Наконец, допускались замещения — те, ктб вытащил неудачный номер и должен был идти на службу, могли поменяться своим жребием с теми, кому повезло. Разумеется, такую услугу предоставляли совсем не забесплатно. Это позволяло богатым людям освободить своих сыновей от «налога кровью», а беднякам порой давало возможность заработать кругленькую сумму, ведь стоимость замены примерно соответствовала стоимости хорошего дома.
В начале эпохи Империи норма конскрипции была довольно щадящей. Призывалось лишь от 30 до 80 тысяч новобранцев в год. Однако с 1805 г. начинаются массовые наборы, более 100 тыс. человек в год. Согласно официальным рапортам, с начала правления Наполеона Бонапарта (1799 г.) и по 1811 г. включительно в армию было зачислено 979 293 новобранца. Сверх того, в начале 1812 г. на службу
При этом далеко не все призывники были французами. В эпоху Консульства уже 16,3 % призывников были выходцами из так называемых «новых департаментов», а к 1812 г. таковых уже было более четверти (25,6 %). Это были немцы, итальянцы, голландцы, бельгийцы, жители тех территорий, которые были присоединены к Франции в эпоху Республики и Империи. В общем население Французской империи к 1812 г. насчитывало 42 млн человек, что примерно соответствовало численности населения Российской империи, которое к 1812 г. составило 41 млн человек. Кстати, прирост российского населения, как и прирост населения Французской империи, произошел в основном за счет присоединения территорий.
Таким образом, военные усилия России и Франции были примерно одинаковыми. Стой только разницей, что для России подобная мобилизация была разорительной, а для богатой империи Наполеона — более-менее сносной. Вследствие того, что серебряный французский франк наполеоновской эпохи, как уже отмечалось, по покупательной способности практически точно соответствовал бумажному рублю 1811–1812 гг., легко произвести сравнение.
Напомним, что все доходы Российской империи в 1811 г. составили 232 млн руб. ассигнациями. Из них за год на военные нужды было затрачено 122 млн руб. В этом же году общий бюджет Французской империи составил 951 млн франков. Из них на нужды армии было истрачено 615 млн. Может показаться, что Франция оставила Россию далеко позади в гонке вооружений, однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что это не так. Напомним, что, как было указано выше, жалованье французских офицеров чуть ли не на порядок превосходило жалование русских офицеров. Равным образом отличалось содержание солдат. В качестве жалованья простому солдату (мушкетеру или егерю) в России выделалось в год лишь 9,5 руб. Французский фузилер (то есть также самый простой солдат) получал в год 110 франков, то есть примерно в десять раз больше!
Кроме несравненно более высокого жалованья, Французская армия была лучше снабжена и обмундирована. Офицер русской артиллерии вспоминает о том, как в начале войны 1812 г. он впервые вблизи увидел солдат Наполеона: «Мы… смотрели первый раз на пленных французов. Это был видный народ, хорошо и опрятно одетый. Ни на одном из нас, офицеров, не было такой одежды. Досадно было нам смотреть на их гордость…» [48]
Вполне понятно, что при такой разнице в содержании солдат и младших офицеров французский военный бюджет был в пять раз больше русского, хотя количество войск, поставленных под ружье, и качество их вооружения были примерно одинаковыми.
[48]
Митаревский Н. Ф. Рассказы о войне 1812 года. Записки молодого артиллерийского офицера. М., 1878, с. 22.
Отметим, что армия Наполеона обладала не только большой численностью, хорошей экипировкой и вооружением, но она также отличалась высоким боевым духом. Знаменитый Клаузевиц, который был непримиримым врагом наполеоновской Франции, написал восторженную фразу, продиктованную искренним восхищением противником, с которым ему пришлось сражаться: «Надо было самому наблюдать стойкость одной из частей, воспитавшихся на службе Бонапарту и предводимых им в его победоносном шествии, когда она находилась под сильнейшим и непрерывным орудийным огнем, чтобы составить себе понятие, чего может достигнуть воинская часть, закаленная долгой привычкой к опасностям и доведенная полнокровным чувством победы до предъявления самой себе требования высочайших достижений. Кто не видел этого, тот не сможет этому поверить» [49] .
[49]
Клаузевиц. О войне. М., 1936, т. 1, с. 177.