Битва королей (Лед и Пламя - 1)

Джордж Мартин

Чернокожий преклонил колени.

– Великая честь для меня, королева, - сказал он не на языке Летних островов, которого Дени не знала, а на беглом валирийском Девяти Вольных Городов.

– Взаимно, Квухуру Мо, - ответила ему Дени на том же языке.
– Ты приплыл сюда с Летних островов?

– Это так, ваше величество, но прежде, с полгода тому назад, мы заходили в Старомест - и я привез вам оттуда чудесный подарок.

– Подарок?

– Да. Чудесную новость. Матерь Драконов, Бурерожденная, да будет тебе известно, что Роберт Баратеон мертв.

Над Квартом опускались

сумерки, но в душе у Дени взошло солнце.

– Мертв!
– повторила она. Черный Дрогон у нее на коленях зашипел, и бледный дымок окутал ее лицо, как вуаль.
– Ты уверен? Узурпатор мертв?

– Так говорят в Староместе, и в Дорне, и в Лиссе, и во всех других портах, куда мы заходили.

"Он прислал мне отравленное вино - но я жива, а он умер".

– Какая смерть постигла его?
– Белый Визерион у нее на плече захлопал кремовыми крыльями, всколыхнув воздух.

– Он был растерзан чудовищным вепрем, охотясь в своем королевском лесу, так я слышал в Староместе. В других местах говорят, что его погубила королева, либо его брат, либо лорд Старк, который был его десницей. Но все истории сводятся к одному: король Роберт умер и лежит в могиле.

Дени никогда не видела узурпатора в лицо, но дня не проходило, чтобы она о нем не думала. Его тень легла на нее с самого ее рождения, с того часа, когда она под вой бури явилась в мир, где ей не было места. А теперь чернокожий мореход убрал эту тень.

– На Железном Троне теперь сидит мальчик, - сказал сир Джорах.

– Да, король Джоффри царствует, - подтвердил Квухуру Мо, - но правят за него Ланнистеры. Братья Роберта бежали из Королевской Гавани. Говорят, они намерены бороться за корону. А десница, лорд Старк, друг короля Роберта, схвачен за измену.

– Нед Старк - изменник?
– фыркнул сир Джорах.
– Не ври мне. Скорее Долгое Лето настанет вновь, чем этот молодчик запятнает свою драгоценную честь.

– О какой чести может идти речь?
– скачала Дени.
– Он предал своего короля, как и Ланнистеры.
– Ей приятно было услышать, что псы узурпатора передрались между собой, и она этому нисколько не удивилась. То же самое произошло, когда умер Дрого и его большой кхаласар распался на части.
– Мой брат Визерис, который был истинным королем, тоже умер, - сказала она капитану с Летних островов.
– Кхал Дрого, мой лорд-муж, убил его, увенчав короной из расплавленного золота.
– (Быть может, брат вел бы себя умнее, если бы знал, что возмездие, о котором он молился, свершится так скоро.)

– Я соболезную твоему горю. Матерь Драконов, - и несчастному Вестеросу, лишенному истинного короля.

Зеленый Рейегаль под ласковой рукой Дени уставился на гостя глазами из жидкого золота и оскалил зубы, блестящие, как черные иглы.

– Когда твой корабль опять придет в Вестерос, капитан?

– Боюсь; не раньше, чем через год. "Пряный ветер" отплывает на восток, чтобы совершить круг по Яшмовому морю.

– Вот как, - молвила разочарованная Дени.
– Ну что ж, попутного тебе ветра и удачной торговли. Ты принес мне бесценный дар.

– Ты вознаградила меня с лихвой, о великая королева.

– Как так?
– удивилась она.

–

Я видел драконов, - с блеском в глазах ответил он.

– Надеюсь, не в последний раз, - засмеялась Дени.
– Приезжай ко мне в Королевскую Гавань, когда я взойду на отцовский трон, и я вознагражу тебя по-настоящему.

Чернокожий пообещал, что приедет, поцеловал ее пальцы и удалился. Чхику пошла проводить его, но сир Джорах остался.

– Кхалиси, - сказал он, - на вашем месте я не стал бы столь откровенно говорить о своих планах. Этот человек будет сеять слухи повсюду.

– Пусть его. Пусть целый мир знает о моих намерениях. Узурпатор мертв что мне за дело?

– Не всем моряцким байкам можно верить - и даже если Роберт на самом деле умер, страной теперь правит его сын. Его смерть, в сущности, ничего не меняет.

– Она меняет все!
– Дени резко поднялась на ноги, и драконы, завопив, растопырили крылья. Дрогон взлетел на карниз, двое других поскакали по полу, скребя концами крыльев по мрамору.
– Прежде Семь Королевств были как кхаласар моего Дрого, спаявшего своей волей сто тысяч человек. Теперь государство распалось, как кхаласар после смерти моего кхала.

– Знатные лорды всегда дрались между собой. Скажите мне, кто из них победил, и я скажу вам, что это значит. Кхалиси, Семь Королевств не упадут вам в руки, как спелые персики с ветки. Вам понадобится флот, армия, золото, союзники...

– Все это я знаю.
– Она взяла его руки в свои и заглянула в его темные настороженные глаза. "Порой он смотрит на меня как на ребенка, которого должен защищать, порой как на женщину, с которой хотел бы лечь в постель, но видит ли он во мне по-настоящему свою королеву?" - Я уже не та испуганная девочка, которую ты встретил в Пентосе. Да, у меня за плечами всего пятнадцать именин... но я стара, как старухи из дош кхалина, и юна, как мои драконы. Я родила ребенка, схоронила кхала, я пересекла красную пустыню и Дотракийское море. Во мне течет кровь дракона.

– В вашем брате она тоже текла, - упрямо сказал Мормонт.

– Я не Визерис.

– Это верно. В вас, пожалуй, больше от Рейегара, но даже Рейегар дал себя убить. Роберт уложил его на Трезубец своим боевым молотом - всего лишь. Даже драконы смертны.

– Драконы смертны.
– Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в небритую щеку.
– Но смертны и те, кто их убивает.

БРАН

Мира настороженно описала круг. В левой ее руке болталась сетка, в правой она держала тонкий трезубец Лето следил за ней своими золотистыми глазами, высоко держа неподвижный хвост.

– Йай!
– крикнула девушка и сделала выпад острогой Волк метнулся влево и прыгнул Мира метнула сеть - та развернулась в воздухе, и волк угодил прямо в нее. Опутанный ею, он рухнул Мире на грудь и повалил ее на спину, выбив острогу у нее из руки. Влажная трава смягчила удар, но воздух с шумом вырвался у Миры из легких.

– Ты проиграла!
– возликовал Бран.

– Нет, выиграла, - сказал ее брат Жойен.
– Ведь Лето попался. И правда волк рычал и барахтался в сети, пытаясь ее разорвать, но только еще хуже запутывался. Прогрызть сеть он тоже не мог.