Битва Шарпа
Шрифт:
Капитан с седыми бакенбардами сформировал новую линию обороны, которая открылась, чтобы пропустить людей лейтенанта. Лейтенант построил своих солдат в две шеренги в нескольких шагах позади людей капитана и приказал своим красным мундирам перезарядить мушкеты. Шарп перезаряжал вместе с ними. Харпер, зная, что у него нет времени, чтобы перезарядить семистволку, забросил ее на спину и выплюнул пулю в дуло винтовки.
Барабаны все еще били pas de charge, в то время как на горном хребте позади Шарпа волынки пытались заглушить их гром своей дикой музыкой. Орудие на горном хребте все еще стреляло, по-видимому посылая шрапнель в сторону французских артиллеристов.
— Огонь! — приказал капитан, и его люди дали залп вдоль улицы. Им ответил французский залп. Противник решил использовать свою огневую мощь, а не пытаться прорвать оборону, и капитан знал, что эту схватку он проиграет. — Ближе ко мне, Поллард! — крикнул он, и молодой лейтенант повел своих людей на соединение с силами капитана.
— Огонь! — крикнул Поллард, потом издал какой-то мяукающий звук, который был мгновенно заглушен залпом его мушкетов. Лейтенант качнулся назад, пятно крови возникло на белых отворотах его изящного сюртука. Он покачнулся снова и выронил саблю, которая брякнула по ступеньками.
— Забери его, Пат, — сказал Шарп. — Встретимся наверху у кладбища.
Харпер поднял лейтенанта, как если бы он был ребенком, и побежал вверх по улице. Красные мундиры перезаряжали, их шомпола взлетали выше их темных киверов и падали снова. Шарп ждал, чтобы дым рассеялся и искал офицера противника. Он увидел усатого француза с саблей, прицелился, выстрелил и ему показалось, что усач упал, но дым не давал отчетливо видеть, и тут большая группа атакующих французов заполнила улицу.
— В штыки! — приказал капитан.
Один красный мундир двинулся в обратном направлении. Шарп схватил его плечо и пихнул назад в шеренгу. Он повесил винтовку на плечо и снова выхватил палаш. Французская атака застопорилась перед лицом недрогнувших рядов и грозных стальных штыков, но капитан знал, что враг превосходит его в огневой мощи и в численности.
— Отходим! — приказал он. — Медленно и твердо!! Если мушкеты заряжены, парни, дайте залп.
Дюжина мушкетов выстрелила, но по крайней мере вдвое больше французов ответили на залп, и шеренги капитана, казалось, закачались, как кегли, в которые попал шар. Шарп теперь заменял сержанта, удерживая задние ряды на месте, но он также посматривал назад, где смесь красных мундиров и зеленых курток разбегалась беспорядочно по переулкам. Их поспешное отступление означало, что французы были недалеко позади них, так что через минуту-другую, подумал Шарп, маленькая рота капитана может быть отрезана.
— Капитан! — закричал он и указал со своим мечом, когда тот посмотрел на него.
— Назад, парни, назад! — Капитан мгновенно оценил опасность. Его люди поворачивались и бежали по улице. Некоторые помогали товарищам, некоторые бежали сломя голову в поисках безопасного места, но большинство держались вместе и присоединились к большему скоплению британских войск на мощеной площади в центре деревни. Вильямс держал три запасных роты в еще не поврежденных домах в верхнем конце деревни, и эти солдаты теперь спустились вниз, чтобы остановить угрожающий поток французов.
Французы вырвались из переулка, едва рота прошла мимо него. Красный мундир упал под ударом штыка, капитан рубанул саблей и рассек лицо француза. Здоровенный французский сержант замахнулся прикладом в капитана, но Шарп ткнул его в лицо острием палаша, и хотя удар был нанесен из неудобного положения и потому слишком слаб, он отвлек сержанта, и капитан ушел. Француз направил штык в Шарпа, тот парировал, потом рубанул низко и тяжело, выкручивая лезвие, чтобы его не захватило человеческой плотью. Он вытащил палаш из живота француза и побежал вверх по холму,
— Огонь! — крикнул кто-то, и в ушах Шарпа зазвенело от оглушительного грома выпаливших разом мушкетов.
— Я хочу очистить переулок! — раздался голос полковника Вильямса. — Выступайте, Венсворт! Ведите своих людей. Не позволяйте им стоять!
Группа красных мундиров атаковала. Французские мушкеты стреляли из окон, и часть солдат бросилась в двери, чтобы выгнать французов. Еще больше французов поднимались по главной улице. Они прибывали небольшими группами, останавливались, чтобы дать залп, затем бежали к площади, где сражение было жестоким и отчаянным. Один маленький отряд красных мундиров был смят порывом французов, которые выскочили из переулка: французские штыки поднялись и опустились, раздались предсмертные крики. Парнишка каким-то образом избежал резни и бежал по булыжнику.
— Где твой мушкет, Сандерс? — заорал сержант.
Парнишка выругался, обернулся, чтобы найти свое упавшее оружие и был убит выстрелом в открытый рот. Французы, подбодренные победой над небольшим отрядом, перепрыгивали через тело парнишки, чтобы напасть на большую массу солдат, которые пытались удержать выход из переулка. Они были встречены штыками. Лязг стали о стали и стали о дерево был громче мушкетных выстрелов — лишь у немногих было время, чтобы зарядить мушкет, так что большинство пускали в ход штыки и приклады вместо пуль. Две стороны стояли крепко одна против другой, и время от времени то одна, то другая группа храбрецов доказывала свою храбрость, кидаясь в атаку на противника. Тогда громче звучали хриплые крики, и снова лязгала по стали сталь. Одну такую атаку возглавил высокий французский офицер с непокрытой головой, который сбил двух красных мундиров стремительными ударами палаша, затем напал на британского офицера, который замешкался с пистолетом. Залитый кровью офицер отшатнулся и открыл проход Шарпу. Высокий француз сделал финт влево и сумел отбить атаку Шарпа, затем развернул направление удара и уже стиснул зубы, готовясь нанести смертельный укол, но Шарп сражался не по правилам, придуманным каким-то парижским учителем фехтования: он пнул офицера в промежность, а затем обрушил тяжелую железную рукоятку палаша на его голову. Он оттолкнул француза с дороги и тут же возвратным движением палаша достал французского солдата, который пытался вытащить штык из руки красного мундира. Плохо наточенное лезвие служило скорее дубинкой, чем мечом, но француз упал, схватившись руками за голову.
— Вперед! — раздался голос, и собранная наспех британская линия продвинулась вниз по улице. Противник отступил перед резервами Вильямса, который теперь угрожал захватить всю нижнюю часть деревни, но тогда капризный порыв ветра отогнал облако пыли и порохового дыма, Шарп увидел целую новую волну французских нападавших, заполняющих сады и изгороди на восточном берегу ручья.
— Шарп! — крикнул полковник Вильямс. — Можно вас?
Шарп протолкнулся назад через плотные ряды красных мундиров.
— Сэр?
— Я был бы чертовки благодарен, если бы вы нашли Спенсера на горном хребте и сказали ему, что нам бы не помешало подкрепление.
— Тотчас же, сэр!
— Потерял несколько моих адъютантов, видите ли… — начал объяснять Вильямс, но Шарп уже бежал исполнять поручение. — Хороший человек! — пробормотал Вильямс ему вслед, затем вернулся к битве, которая превратилась в ряд кровавых и отчаянных стычек в жестких границах переулков и палисадников. Это была битва, которую Вильямс боялся проиграть — французы ввели собственные резервы, и новые массы пехоты в синих мундирах вливались в деревню.