Битва титанов. Несущие смерть
Шрифт:
На следующий день путешествие в Аландур продолжалось.
Ночного переполоха Тунгдил не заметил. Утром его разбудил Боиндил, и Златорукий молча стал собираться. Не позавтракав, они двинулись дальше на юго-запад.
Лошадки неутомимо бежали вперед по дороге. Вокруг простирались однообразные пейзажи. Местность была гористой, а по меркам гномов скорее холмистой; они то ехали вдоль оврагов, то по долинам, то снова взбирались на возвышенности, откуда открывался вид на дикие просторы Северного Гаурагара. Гномы напрасно высматривали
Бешеный во главе их небольшого каравана что-то жевал прямо на ходу; Тунгдил же приобрел у трактирщика оплетенную бутыль самогона и продолжил с той же ноты, на которой остановился прошлым вечером.
Его друг обернулся через плечо и посмотрел на Златорукого, покачав головой.
— Думаешь, станет легче, если ты будешь пить? Судьба Баврагора могла бы послужить тебе уроком.
Тунгдил не обратил на слова Равнорукого внимания и снова приложился к бутылке.
— Довольно уже! Балодила ты этим не вернешь, книгочей! — Боиндил развернул своего пони. — Живи и чти память о нем, вместо того чтобы жалеть себя и быть посмешищем для окружающих.
— Нет, Балодил не оживет, — пробормотал Тунгдил. — Я же сказал, что пью для того, чтобы умереть, — гном отрыгнул, сплюнул и снова поднял бутылку.
— Умереть хочешь? — Бешеный выпрыгнул из седла, схватил удивленного гнома за шиворот кожаного камзола, торчащего из-под кольчуги, и стянул его на землю. Не обращая внимания на протесты, он подтащил друга к краю отвесного утеса. — Ты действительно хочешь умереть? — Бешеный в ярости вырвал из рук книгочея бутыль и швырнул ее вниз. После долгого падения сосуд разбился о дно ущелья, оставив на камнях темное пятно. — Тогда следуй за ней! — мрачно крикнул гном. — Покончи со своей жалкой жизнью. Сейчас же, немедленно, но перестань жалеть самого себя. У самого низшего создания больше достоинства, чем у тебя!
Тунгдил не сумел высвободиться из стальной хватки Боиндила. Равнорукий прижал его лицом к земле над склоном.
Теплый ветер дул снизу, лаская лицо, словно маня Тунгдила, приглашая прыгнуть.
— Что такое, книгочей? — продолжал бушевать чернобородый. — Ты хочешь умереть! Ты сам так сказал! Так вперед! — Он схватил друга за кольчугу и с невероятной силой рванул.
Где-то в глубине души Тунгдила шевельнулось сопротивление. Неопределенное сопротивление, без причины, без повода. Не существовало цели или души, ради которой он хотел жить, и, тем не менее, что-то внутри отказывалось перебираться в Вечную Кузницу. Если там вообще найдется для него место… Златорукий вцепился в редкую траву, царапал пальцы о камни. Боль развеяла дурманящее воздействие алкоголя.
— ОТПУСТИ! — изо всех сил закричал ему на ухо Боиндил. — Я сделаю это ради тебя, сэкономлю твои оставшиеся деньги, которые ты мог потратить на пиво и водку. — Равнорукий с силой ударил друга в бок.
Тунгдил согнулся и потерял опору. Его тело почти полностью перевесилось через склон.
— Нет, нет! — в отчаянии вскричал он. — Ты…
— Я скажу, что ты защищал мою жизнь от разбойников, превосходящих нас числом, — гнул свое Бешеный, не обращая внимания на вопль Тунгдила. — Они запомнят тебя героем. И ты умрешь как раз вовремя, чтобы не растерять остатки уважения к себе.
И вновь тяжелый гномий башмак угодил Тунгдилу по ребрам. Вскрикнув, Златорукий скользнул еще немного дальше. Вниз покатились камни, поднимая на склоне тучи пыли.
— НЕТ! — собрав последние силы, оттолкнулся от камней Тунгдил, перемещая вес тела назад. С громким криком он бросился от края, потянув за собой Боиндила, и оба гнома оказались в безопасном месте. — Я… передумал, — прошептал он.
— Ах, вот как? — Бешеный выпрямился. — И откуда же столь внезапная перемена?
Тунгдил глубоко вздохнул.
— Не могу сказать. Внутренний голос противится.
— Внутренний голос по имени страх?
Тунгдил пожал плечами.
— Нет. Нет, что-то другое, — он прислушался к себе, словно ожидая ответа. — Думаю, это была… жизнь.
— Голос Враккаса, — заявил Боиндил, встал и протянул ему руку. — Ты и Огненный Клинок ему еще понадобятся. Против гномов выступил новый враг. Быть может, твое предназначение в том, чтобы победить его.
Тунгдил позволил помочь себе подняться, затем подошел к краю ущелья и посмотрел вниз. Нужен был всего один маленький шаг, и все проблемы были бы решены. Златорукий поднял ногу… и снова ощутил внутренний барьер.
— Еще осталась тяга к смерти, — проворчал его друг.
— Нет, — задумчиво ответил Тунгдил. — Я просто хотел удостовериться, что действительно хочу жить, — гном отвернулся от склона.
Бешеный протянул другу поводья пони, Тунгдил принял их.
— Хочешь. Я бы столкнул тебя, если бы ты не сопротивлялся изо всех сил, — серьезно проговорил он. — Это единственный способ выяснить, хочешь ты жить или нет, — на лице чернобородого мелькнула кривая усмешка. — Поверь, меня лечили точно так же, как я сейчас попользовал тебя.
— Ты был в отчаянии из-за смерти Боендала, — понял Тунгдил, наблюдая за тем, как воин садится в седло.
— Половина меня ушла вместе с его смертью. Может статься, что то была лучшая половина. Другая погрязала в глухих размышлениях и печали, пока я не начал думать, что хочу умереть. Кое-кто вылечил меня так же, как я тебя, и я понял, что хочу еще побыть среди живых. Враккас знает, зачем это нужно, — он с улыбкой кивнул на дорогу. — Но я в обиде на него за то, что он послал меня к эльфам, — и Равнорукий пустил своего пони рысью.
Тунгдил негромко рассмеялся.
— Ты прав. Враккас знает, зачем это нужно.
Целительный шок даровал Тунгдилу ясность мышления, которая оставила его после смерти сына. И теперь Златорукий видел — он все сделал не так! На протяжении всех последних циклов он все делал не так!
Существовал только один путь. Гном решил как можно скорее вернуться к Балиндис и попросить у нее прощения за все то горе, которое ей причинил. Ужасные слова, постоянное пьянство, отчужденность, когда она хотела прикоснуться к нему. Сам себе он этого простить не мог. Он задумчиво погладил пони по носу.