Битва титанов. Несущие смерть
Шрифт:
Боиндил снова посмотрел вперед, и его морщинистое лицо озарилось широкой ухмылкой. Он будет ее мучить так, что она уйдет сама. И таким образом он даже не нарушит клятвы.
— Твое обучение уже началось, — он обнаружил штабель сменных опорных балок, которые Тунгдил аккуратно сложил у стены. — Одну за другой ты отнесешь их к воротам и уложишь там, — мрачно приказал он.
— Да, мастер, — Года даже не поинтересовалась смыслом его указания, отложила щит и оружие в сторону, чтобы начать перенос.
Бешеный
— С чего ты взяла, что имеешь право разлучаться с ними? — резко спросил он. — Гном не бросает свое оружие где попало. И уж подавно не бросается оружием, когда оно у него — единственное. — Гном кивнул ученице. — Отнеси деревяшки, потом можешь приниматься за поиски в штольнях.
Она наморщила лоб.
— Какие поиски?
Боиндил взмахнул оснащенными клинками шарами.
— Вот этого. Я спрячу их, и ты не ляжешь спать, пока не отыщешь свой нахтштерн! — И Равнорукий свернул за угол.
Едва потеряв ее из поля зрения, он довольно хмыкнул себе под нос. Гном слышал, как она застонала, когда взвалила на плечо первую балку, и тихонько порадовался своей подлой затее, за которой последуют и другие. В течение нескольких дней он избавится от ребенка.
Тунгдил прокрался в спальню.
Балиндис лежала под толстым одеялом, наполовину зарывшись в подушки. Лицо ее из-за длинных темно-каштановых волос казалось бледным, как мел, она действительно выглядела больной и ослабевшей.
Гном осторожно присел рядом с ней. Мысленно сформулировал заготовленные фразы, затем протянул левую руку, чтобы осторожно коснуться ее плеча.
— Если бы я не знала, что это на самом деле, то решила бы, что вижу сон, — прошептала гномка. — В мою спальню входит красивый гном, — она подняла правую руку, открыла глаза и взяла его за руку. — Ты хорошо выглядишь, Тунгдил Златорукий. Давно уже я не видела тебя таким. Что значит твой изменившийся вид?
— Это не только внешне, — он поцеловал ее пальцы. — Я вел себя как дурак. И обязан Боиндилу тем, что ко мне вернулся разум и заставил меня отречься от пьянства, — приглушенным голосом произнес он, глядя в ее карие глаза. — Я заставил тебя страдать от моей боли, вел себя как… — Он сглотнул.
— …как упрямый, слепой, пьянствующий, занятый только собой, невнимательный, снедаемый собственной совестью мужчина, — безжалостно закончила она. — Ты хочешь сказать, что во время путешествия ты поговорил с Бешеным и изменился? — Лицо ее, казалось, выражало удивление и недоверие. — Ты утверждаешь, что изменился за несколько дней?
Тунгдил кивнул.
— Как это произошло? Расскажи мне, чтобы я могла поверить твоим словам.
Он рассказал о случившемся над пропастью, о том, как воин поставил его перед выбором.
— Стена вокруг моего разума рухнула, я увидел все так ясно… Такого не было на протяжении последних циклов. И теперь могу только просить у тебя прощения, — тихо произнес он. — Ты веришь в мою перемену?
Когда она обвила его руками, Тунгдил расплакался. Он тоже обнял ее, прижал к себе и закрыл глаза. Он вдыхал запах ее волос, чувствовал мягкий пушок ее щек рядом со своим носом, ее тепло на своей коже.
Они очень долго просто сидели и обнимались, наслаждаясь близостью, которой не было так давно.
— В том, что мы поссорились, не только твоя вина. Я слишком замкнулась в себе и оставила тебя одного, — призналась гномка. — Этого никогда не повторится.
— Никогда.
Она обняла его, долго вглядывалась в его лицо.
— Дай мне время привыкнуть к новому Тунгдилу. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Но это правда, Балиндис, — улыбнулся он, а затем на лицо его набежала тень. — Ты выглядишь нездоровой, — обеспокоенно произнес он.
— Остатки простуды, — отмахнулась та. — Мне уже гораздо лучше, — и она поцеловала его в лоб. — Вы уже видели Году?
— Она очень сильно удивила нас. И в первую очередь несчастного Бешеного.
Гномка усмехнулась.
— Ему не повредит, если он займется этим чудом плотнее.
Тунгдил удивился.
— Ты знала о ее намерениях?
— Это я ей посоветовала.
— Что?
Балиндис усмехнулась и отодвинулась назад чуть сильнее, чтобы опереться поясницей о подушку.
— Когда она появилась здесь и попросила приюта, я не знала, кто передо мной. В первый вечер мы долго разговаривали, и я выяснила, что она уже была в Голубых горах. Она надеялась найти тебя здесь, чтобы ты сказал ей, где находится Боиндил. Вторые не захотели ей ничего говорить.
— Ты натравила на него ребенка, а не гномку.
— Ей сорок четыре цикла. Уже по одной только ее фигуре можно понять, что она уже не ребенок, — весело возразила Балиндис. — Бешеный скоро обнаружит ее женскую прелесть.
— Она родственница гномки, которую он убил. Ничего похожего на романтику между ними ожидать не стоит, — возразил Тунгдил. — А что она собиралась делать сначала, прежде чем ты уговорила ее принять твой план?
— Она хотела убить Боиндила.
Тунгдил встал, расстегнул пряжки на кольчуге, и та соскользнула на пол. Он осторожно повесил ее на стойку у двери.
— У нее ничего не получилось бы. Но все может измениться, когда он закончит ее обучать. — Гном сбросил тяжелый кожаный плащ и остался в рубашке, кожаных штанах и сапогах. — Она Третья, Балиндис. Вскоре она овладеет ремеслом воина лучше, чем он. Ты желаешь ему смерти?