Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера
Шрифт:
Эсэсовцы, участвовавшие в убийствах в долине Амблева, почти единодушно утверждали, что стреляли в мирных бельгийцев потому, что те первые начали стрелять по ним. Первые немецкие раненые, вернувшись в отель «Дю Мулин» 17 декабря, когда Пейпер был еще там, сообщили своим товарищам, что по ним стреляли местные в Ставло. Один немецкий защитник действий 1-й дивизии, Лотер Грайль, писал в своей книге «Die Wahrheit "uber Malm'edy»:
«Гражданское население Ставло понесло тяжелые потери от артиллерии обеих сторон… Когда днем 18 декабря появились отдельные машины боевой группы, местные стреляли по ним из многих домов».
Грайль почти слово в слово повторяет написанное за шесть лет до того Цимсеном в книге «Der Malm'edy-Prozess»:
«В ходе продвижения танковой группы через Ставло
Насколько правдивы эти утверждения немцев? Стреляли ли по ним местные в Ставло, в Труа-Пон или где-либо еще?
В суматохе уличных боев, которые шли в Ставло и соседних деревнях, ошибиться было несложно. Что касается расстрела, который видела мадам Грегуар, то вполне возможно, немцы застрелили неизвестного американца, который в течение часа сдерживал эсэсовцев, пока они не захватили в конце концов дом Легея. Точно так же вполне возможно, что атакующие приняли четырнадцатилетнего Жозе Женгу, когда он высунулся из окна кухни, за американского солдата и инстинктивно отреагировали соответствующим образом.
Но как же остальные случаи — убийство месье Ламбер-Боку за бритьем, убийство месье Луи Николе или неудавшийся расстрел месье Жоржина? Неужели жертвы и свидетели подобного просто лгут? Или расстрелы были местью за то, что те первыми начали стрелять в немцев? Были ли в ту декабрьскую неделю 1944 года в Ставло и окрестностях вооруженные гражданские?
Еще в сентябре 1940 года, три месяца спустя после того, как немцы впервые оккупировали Ставло, этот маленький городок стал центром бельгийского Сопротивления. Местные лидеры завладели оружием, брошенным бельгийской армией при отступлении в мае, спрятали его в Арденнском лесу и сформировали вооруженный отряд, первичной целью которого стала помощь бельгийцам и французам, бежавшим от немцев. В 1942 году отряд перешел к активным действиям против немцев — впрочем, эти действия быстро закончились после того, как в октябре наиболее активные деятели Сопротивления были схвачены. В 1943 году первая ячейка Сопротивления сменилась полувоенным отрядом маки [73] под руководством Эмиля Вольверца. Этот отряд стал для гитлеровцев вечной занозой, и местное льежское гестапо прозвало Ставло «гнездом террористов». Через год Вольверц погиб в перестрелке с немцами, но отряд продолжил борьбу и без него и оказал американцам значительную помощь, когда в сентябре 1944 года те освобождали Ставло.
73
Так назывались французские партизаны периода Второй мировой войны. (Примеч. пер.)
Месяц спустя, опасаясь засилья коммунистов в бельгийском движении Сопротивления, британское правительство указало бельгийским властям, что бойцы Сопротивления должны сдать оружие, а те из них, кто хочет продолжать борьбу с немцами, пусть вступают в армию. 18, ноября, в день, назначенный для демобилизации, в Брюсселе разразился кризис, потому что бойцы Сопротивления отказывались сдавать оружие и угрожали всеобщей забастовкой. Призванные на помощь британские войска окружили город, но угрозы не были воплощены в жизнь, и массовый митинг участников Сопротивления прошел без инцидентов.
Однако менее чем за месяц до начала Арденнского наступления многие бойцы Сопротивления продолжали оставаться вооруженными, и точно известно, что в густых арденнских лесах до сих пор схоронено много несданного оружия. Вопрос о том, использовалось ли это оружие, остается открытым.
Немцы после войны утверждали, что использовалось. Некий эсэсовец сказал месье Натали во время боев в Стумоне: «Вы здесь не такие, как в Ставло», намекая тем самым, что в Стумоне никого не расстреляли потому, что, в отличие от Ставло, в нем не было партизан. Но ни тогда, ни впоследствии эсэсовцы так и не смогли привести никаких доказательств агрессивных действий местных против них. Не было ни взято в плен, ни убито ни одного местного жителя с оружием в руках или в форме «Белой армии» — бельгийских маки. И тем более необъясним тот факт, что большинство убитых составляли женщины и дети, которые оружие, как правило, не поднимают. Да и зачем гражданским теперь скрывать свое активное участие в обороне родного города от немцев? Это же не преступление, а свидетельство мужества! Однако, несмотря на все поиски, в Ставло так и не обнаружили ни одного бельгийца, который мог бы заслуженно похвастаться своим участием в перестрелках с немцами. Один-два человека рассказали о том, как помогали американцам в качестве проводников или связных, но не в качестве вооруженных солдат.
1946–1957 годы
Ende gut, alles gut. [74]
В конце лета 1946 года осужденных по «делу Мальмеди» перевели к прочим осужденным на смерть военным преступникам в старую баварскую тюрьму, где 22 года назад молодой австриец по имени Адольф Гитлер, отбывая срок за участие в Мюнхенском путче, написал «Майн кампф». Им выдали красные куртки смертников, и вместе со 150 такими же смертниками они принялись ждать, пока генерал Клей из армии США подтвердит приговор, вынесенный судьями в Дахау.
74
Все хорошо, что хорошо кончается (нем.).
Сперва вновь прибывшие не особенно общались со своими товарищами по тюрьме. Осужденные по «делу Мальмеди» были простыми солдатами, они убивали на поле боя, а не по телефону или посредством письма, как многие из остальных. Кроме того, они еще не отошли от шока, и вопросы палача по поводу их веса, роста и состояния здоровья не слишком помогали адаптироваться. Но шел месяц за месяцем, а смертных приговоров никто не приводил в исполнение. В душах осужденных затеплилась надежда, и потихоньку они снова начали интересоваться окружающей жизнью. Может быть, их все-таки не убьют?
В конце года мистер Эверетт, уйдя в отставку и вернувшись в Соединенные Штаты, развернул кампанию по освобождению осужденных, на которую уйдет около десяти лет его жизни. В 1947 году ему удалось добиться отсрочки приведения приговора в исполнение. Год спустя генерал Клей, губернатор американской оккупационной зоны, подтвердил 20 марта 1948 года смертный приговор двенадцати осужденным, а остальным тридцати одному — заменил на пожизненное заключение или длительные сроки тюрьмы. Эверетт продолжал борьбу. Время работало на него.
Те же самые газеты, которые печатали новости о смягчении наказаний осужденным по «делу Мальмеди», описывали одновременно с этим и растущий разрыв в отношениях между Востоком и Западом: блокаду Берлина, коммунизацию стран, попавших в русскую зону влияния, опасность, нависшую над единственной некоммунистической страной к востоку от Эльбы — Чехословакией. В конце концов в Соединенных Штатах поняли, что единственным прочным заслоном на пути надвигающейся «красной угрозы» может стать не Франция или Италия, парализованные деятельностью собственных крупных коммунистических партий, а только Западная Германия. В подобных обстоятельствах дальновидные и реалистично мыслящие американские политики спросили себя: как мы можем ждать от немцев вооруженного сопротивления, если мы до сих пор считаем преступниками их ветеранов? Обстоятельства начали приобретать благоприятный для осужденных оборот. Генерал Клей, который прекрасно понимал, что времена, когда генерал Эйзенхауэр и маршал Жуков могли вместе распевать «Ol'd Man River», [75] уже давно прошли, а в марте шокировал Пентагон секретным рапортом о том, что скоро может разразиться война Соединенных Штатов с Россией, тем не менее не был настроен прощать преступления против американских солдат. 20 мая 1948 года он приказал привести в исполнение приговор последним двенадцати эсэсовцам, в числе которых был и Йохен Пейпер. Однако генерал опоздал на один день: предыдущим вечером Роял, госсекретарь по армии, издал приказ приостановить приведение приговоров в исполнение и отправить дела со смертными приговорами на пересмотр.
75
Популярная американская песня из мюзикла, посвященная реке Миссисипи. (Примеч. пер.)