Битва во мгле
Шрифт:
Грабовский вспомнил переполох, который натворила маленькая чашечка черного кофе, расплескавшаяся по груди Николая в стареньком уютном «Лезарде».
Эх, были времена! Что там, на Земле, творится сейчас? Как выглядит Париж, Нью-Йорк, Токио? Строит ли человечество убежища и пусковые установки или все так же прожигает жизнь, уставившись в экраны своих телевизоров? Сумел ли отец докричаться до твердолобых политиков, или старик превратился во всеобщее посмешище?
Рассматривая такую возможность, лейтенанту очень захотелось ввалиться на «Сахае» во двор президентской резиденции и тихо-тихо
Появление профессора вернуло Марка к действительности. Вопреки ожиданиям, Торн был серьезен и не производил впечатления разъяренного быка. Ионный душ смыл с лица ученого следы злополучного сока, а самоочищающаяся походная одежда успела справиться с нехитрым загрязнением. Громко вздохнув, он опустился на соседний стул.
– Это было смешно? – поинтересовался Торн.
– Я плохо видел из-под стола, – ловко ушел от ответа Марк.
– Вероятно, это было очень смешно. Я много раз видел подобные трюки по вашему телевидению и всякий раз смеялся до слез.
– Ну тогда сейчас у вас снова появится такая возможность. – Грабовский, не отрываясь, наблюдал за угловатой фигурой К-8, который осторожно приближался к их столику.
– Не желаете ли соку? – вежливо поинтересовалась машина.
Надрывный хохот все-таки заставил невозмутимых завсегдатаев повернуть головы.
– Банку, – простонал Грабовский, – но не вздумай ее открывать. Стаканы принесешь отдельно.
– И никакого льда! – Торн почти рыдал от смеха. – Он у вас какой-то сверххолодный и с ужасной проникающей способностью.
После того как незадачливый официант удалился, социолог повернулся к лейтенанту:
– Несмотря ни на что, я рад нашей компании. – Профессор улыбнулся. – Я имею в виду не только эту встречу, а сотрудничество с землянами в целом. Поверьте моему опыту, нигде, ни на одной из планет Галактики, со мной не могла произойти такая история. Везде все взвешено, отлажено, продублировано и учтено. Неожиданностей не бывает, а если они и случаются, то только как последствия природных катаклизмов. С людьми же все наоборот. Размеренная жизнь исчезает при первом вашем появлении. Вы совершаете невероятные поступки, повинуясь не столько разуму, сколько порыву или чувству. Например, вы захотели сока. Подталкиваемые только этим первобытным желанием, вы наплевали на мое распоряжение номер четыре тысячи двести пять «О создании резервного фонда продовольственных ресурсов».
– Я не понял, хвалите вы нас или ругаете? – Марка ничуть не смутил тот факт, что ранее он позволил себе несколько крепких слов в адрес автора ресурсосберегающего приказа.
– Скорее всего, я надеюсь на ту новую живительную струю, которую внесло в экспедицию ваше присутствие. Пусть хоть она поможет звездному сообществу отвратить от себя смертельную опасность.
Лейтенант благодарно поклонился. Он всегда симпатизировал Торну. Он считал его маленьким чернокожим Дон Кихотом, который отважно отправился в свой благородный поход чести. Поддавшись накатившей волне доверия, Марк решился задать так долго мучивший его вопрос:
– Профессор, у вас есть свежая информация о Земле? Что там происходит сейчас?
Торн ответил не сразу. Несколько мгновений он пристально смотрел в глаза Грабовскому.
– Вы хотите узнать, удалось ли вашему отцу рассказать человечеству страшную сказку?
На этот раз Марк молча буравил взглядом своего собеседника.
– Удалось. РТУ-6 продемонстрировал трансляцию с места старта «Трокстера», которую собственноручно комментировал ваш родитель. – Торн развел руками. – Ума не приложу, как он смог это снять? Перед взлетом мы сбросили такое количество амнезирующего газа, что даже бактерии должны были забыть все циклы своего размножения.
– Мой старик бывалый журналист, ему не привыкать. – Марк широко улыбнулся.
Внезапно Грабовского наполнило чувство огромной гордости. Он представил отца, стоящего на трибуне Организации Объединенных Наций и громогласно обращающегося ко всему цивилизованному миру. Вокруг тысячи взволнованных лиц: политики, журналисты, военные…
– Но ему не поверили.
Марка как будто окатило фонтаном ледяной воды.
– Как – не поверили? – Голос Грабовского дрогнул. – А доказательства, видеосъемка, исчезновение нашей роты, данные ПВО?
– Достоянием гласности стал только видеорепортаж вашего отца. Все остальные факты правительство Франции полностью отрицает. Что касается роты «Головорезов», то по официальной версии она влилась в спецназ СКАР и отныне не существует как отдельное подразделение.
– Ну, а как же данные противовоздушной обороны? Старт «Трокстера» должны были заметить все: американцы, русские, итальянцы, да вся Европа!
Торн иронично хмыкнул:
– Конечно, заметили! Ведь благодаря стараниям Строгова вырубилась вся система маскировки корабля. – Профессор грозно помахал пальцем возле самого носа Марка. – Я, наконец, понял, что все это входило в ваши планы. Не зря же Николай вместе с Жересом затащили меня на командный пост и так живо интересовались маскирующим оборудованием.
– К черту ваше прозрение, Торн! – Грабовский не собирался каяться. – Вы можете толково объяснить, что творится на Земле?
– Могу, только не надо на меня кричать, от этого количество информации не увеличится.
– Простите. – Лейтенант взял себя в руки. – Ну?
– Что – ну? Подождите! – Торн стал крутиться на стуле, пытаясь придвинуть его так, чтобы спина коснулась стены. – Черт! Как это у вас получилось…
– Что вы делаете? – не понял лейтенант.
– Готовлюсь к встрече с вашим ненормальным подопечным, – профессор мотнул головой. – Вон он, крадется между столиков.
К-8 действительно появился на горизонте. Но на этот раз Марк классифицировал его действия как абсолютно безопасные.
– Бросьте, Торн…
Грабовский не договорил. Одного взгляда на профессора было достаточно, чтобы онеметь. Социолог полулежал на сиденье, пытаясь своим телом построить мост между стенкой и столом. Для успешного осуществления этой задачи ему не хватало каких-то десяти сантиметров. Их дефицит маленький ученый старался восполнить усиленной мозговой атакой.
– Ваш сок, господа!