Битва За Масть
Шрифт:
Так смешно - у Ваньки была самая настоящая лысина - в обрамлении мягоньких беленьких волос. А там, в самом ее центре - родничок, как называла его Оля, где билась, пульсировала голубая жилка. Оля еще утверждала, что через этот вот родничок Ванька общается с космосом. Как все младенцы. Это лишь потом человек полностью остается на земле. Когда зарастает родничок. Оля слегка толкнула мужа ладонью. В лоб.
– Белов!.. Какой червячок! Убью.
– Да ладно, - смеялся Саша.
– Я же любя, - защищался он одной рукой.
– Как интересно...
– Оля ничуть не сердилась,
– Вот вырастет потом такой большой-большой, представь... Кем будет?
– А кем после Оксфорда бывают?
– Саша казался вполне серьезным, но Оля лишь махнула рукой. Вечно Сашка скажет тоже! Оксфорд!
– А что?
– Саша приподнялся на локте.
– Он за меня все сделает, что я не успел. Знаешь, я вот думал, ночью, когда ты рожала, а я приехать не мог, я вдруг понял, что вообще такое дети.
– Ванька смешно засопел, Саша поправил завернувшееся одеяльце.
– Это шанс от Господа все исправить. Что это, типа, ну, искупление такое, что ли. Не знаю, как сказать...
– Саша, давай покрестимся, - тихо и серьезно произнесла Оля. Она давно уже об этом думала, еще в роддоме.
– И его покрестим...
– Да я еще не решил...
– Саша задумался на минуту.
– Нет, Оль, давай попозже.
Оля вздохнула. Что ж, позже, так позже. Совсем не отказывается - и то хлеб.
– Оль, - вдруг вкрадчивым, прямо лисьим голосом заговорил Саша, - а тебе совсем нельзя пока, да?
Он смотрел на нее глазами опереточного соблазнителя.
Оля прыснула от неожиданности:
– Хитрый какой, Белов. Я думаю, что это он? А он издалека зашел.
– Но она быстро сменила шутливый тон, понимая, как трудно сейчас Сашке. Хоть и хитрец первостатейный, но родной ведь человек. Муж как-никак.
– Нельзя пока, милый. И долго еще нельзя будет, роды тяжелые были.
– Ну маленечко?..
– Сашин голос источал мед.
– Нельзя, Санька, потерпи чуть-чуть, - она удрученно покачала головой и предложила тихо, чуть слышно.
– Ну, давай по-другому. Хочешь?
– Да ладно, потерпим.
– Саша с сожалением потянулся.
– По-настоящему хочется, чтоб с криками. Ладно, давай спать. Как говорится в детских сказках, утро вечера мудреней...
День завтра, как, впрочем, и почти всегда в последнее время, предстоял тяжелый. Фарик со своими басмачами должны были первый раз продать товар в Москве. Ох, как Саше не нравилось все это. Но все. Поезд ушел. Оставалось только надеяться на лучшее.
Саша посмотрел на жену, уже прикрывшую глаза и, кажется, даже задремавшую. И на сына, так и сопевшего между ними. Привстав с кровати, Саша выключил торшер. И только теперь стало видно, что в небе над Москвой вовсю светила полная луна.
XXXIV
Холод завернул почти зимний. Хотя снега пока как-то не предвиделось. Оттого все выглядело как в дурном сне - еще не успевшая окончательно опасть листва чернела прямо на деревьях. Трава на газонах была белесой и ломкой. И птиц этим холодным утром не было слышно, будто они все повымерли.
Из гостиницы "Космос" вышли четверо. Они были в приподнятом настроении и почти не замечали холода. Впрочем, эта нечувствительность могла идти и от излишней взволнованности. Буквально на грани нервного срыва. Первый раз он всегда самый трудный. Фархад, хоть и хорохорился, но уже немного жалел, что согласился с Далером не привлекать к этому делу людей Белого. Далеру очень хотелось доказать всем, что они сами с усами.
Фархад с Далером шли впереди, на полшага опережая своих охранников. В руках одного из охранников была большая тяжелая десятикилограммовая сумка с невинной надписью "VII съезд педиатров России".
– Короче, если все хорошо, говори по-узбекски, - отрывисто инструктировал Фархад.
– Если что-то не так - по-таджикски.
– А если убивать будут?
– с деланной небрежностью поинтересовался Далер.
– Кричи по-русски, - с нервным смешком ответил Фархад.
Обнявшись на прощание, они сели в две разные машины. Фархаду с товаром было ехать совсем рядом, на ВДНХ, так что пока еще оставалось время, они двинулись по проспекту Мира в сторону центра, чтобы там позже развернуться. Машина Далера - в противоположную сторону, к Лосиному острову, где недалеко от МКАД была назначена встреча для получения денег. Все продумали вроде бы заранее. Так что особых проблем не предвиделось.
* * *
На дело приехали гастролеры. Их только что пацаны Бека встретили на Ярославском вокзале. И передали им металлический кейс с деньгами.
Гастролеров было двое. Никакими особыми приметами они не отличались. Разве что ростом. Одеты были скромно и просто, как и большинство жителей нашей необъятной Родины. Маленький - в короткую кожаную куртку, темные джинсы и темный же свитер. Большой оказался непредусмотрительнее по части погоды. На нем были дутая китайская куртка, стандартные джинсы и ботинки на рифленой подошве.
– Ну и погода, как в Антарктике, - ежился Маленький.
– Вроде с севера приехал, а здесь холодней, чем дома.
– А ты летом приезжай, - хохотнув, бросил ему Грек, его сегодняшний напарник и водитель.
– Да был я, ничего хорошего.
– Маленький действительно здесь был летом. Когда нужно было урегулировать отношения с бывшими коллегами, которые чего-то там не хотели понимать. А чего именно - Маленького не касалось. Он был просто исполнитель. За это и получал бабки. Между прочим, неплохие. Того, что ему заплатят за сегодняшнюю работу, хватит на классный джип. Пусть пока и не новый. И еще хватит на хорошо погулять.. В Москве.
Большой приехал днем раньше. Давно уж пора перебираться в столицу. Размах здесь другой. Настоящий.
С Маленьким они знакомы были давно. Еще в Афгане вместе служили. Там-то их и прозвали Большой-Маленький. С тех пор так и повелось. Но последнее время встречались в основном по работе, зато часто.
– Счастливо!
– машина Маленького рванула переулками к проспекту Мира. Конечным пунктом была ВДНХ.
– Счастливо!
– водитель Большого выбрал маршрут через Сокольники. Им надо было поторапливаться. На дальний край Лосиного острова - путь не близкий.