Битва За Масть
Шрифт:
– Олечка, кормить пора!
* * *
С полминуты Саша молча смотрел перед собой. Взгляд его был совершенно отсутствующим.
И, наконец, до него окончательно дошло, что же произошло! Какое чудо свершилось в мире. Чудо, такое нужное и важное именно сейчас.
– Мужики, у меня сын родился!
– все еще не до конца веря собственным словам, проговорил он. И только когда друзья заорали так, что задрожали окна соседнего дома и едва не сработали сигнализации припаркованных автомобилей, Саша понял - все правда истинная, как
Руки друзей и братвы, приехавшей встречать их, подхватили Сашу и начали качать, высоко подбрасывая в небо. На эту сцену без улыбки не могли смотреть даже те люди, что стояли у бутырских стен в ожидании того времени, когда начнут принимать передачи. А у Саши из карманов вываливались ключи и мелочь, подпрыгивая и крутясь на асфальте. Кто-то из пацанов собрал все это и заботливо положил Саше в карман, когда его, наконец, опустили на грешную землю.
Фара обнял Сашу и крепко, ладонью постучал по его спине:
– Най-най-на-на-най... Саня, дела потом, - махнул он рукой.
– Вези меня смотреть сына! Для мужчины сын - первое дело, клянусь Аллахом!
Космос, как всегда, слова в простоте сказать не мог:
– В семье самурая дочь - кошмар, а сын - праздник, - очень многозначительно шевеля губами, вымолвил он. И глаза его округлились.
– Одно смущает, в понедельник родился...
– посетовал Саша, на чьем лице продолжала блуждать счастливая улыбка.
– А кто тебе сказал, что понедельник плохая примета? В понедельник это очень хорошо; понедельник - так наш город называется, Душанбе! уверенно успокоил его Фара.
– Володя, - наклонился Саша к водителю, - едем в роддом. Но не забыл и о делах: - Космос, пошли людей в офис, скажи, чтоб прибрали все, - и опять вернулся к главной, самой важной теме: - Фарик, я не верю! Йо-хо-хо!
* * *
Под дикарский вопль счастливого отца на бутырском крыльце появилась мрачная троица в лице Бека, Левы и Каверина. Каверин как вкопанный остановился на верхних ступеньках и наблюдал за всей этой веселой вакханалией - его враг опять был на коне.
– Ну, что встал? Поехали, - прервал его размышления Бек, которого сейчас волновало только одно - как бы скорее пожрать Ну никак не мог он не есть больше трех часов подряд, даже ночью.
– Ты знаешь, Бек, - многозначительно ответил ему Каверин, усаживаясь в машину, - мы сегодня здесь не зря ночевали. Я чурбана-то этого вспомнил...
* * *
Саша торопил водителя, приказав ехать через центр. Фил советовал рвануть на МКАД, но Саше казалось, что это то же самое, что ехать, например, в Петербург через Калининград. Поэтому поехали прямо по Лесной к Белорусскому.
И все вроде бы шло ничего. Только уже посредине Большой Грузинской, перед огромным сталинским домом с высоченной аркой, наперерез им выскочил спецназовец в пятнистой форме, закамуфлированной каске и... опять с десантным автоматом наперевес. Как они надоели!
– Чего ты машешь, еханый ты бабай! Я все равно проеду! Я к сыну еду! психанул Саня.
– Давай, Володь, поворачивай. Дворами поедем.
– Стоять!
– заорал спецназовец, опускаясь на одно колено и совершенно определенно наводя автомат на Белова.
– Э-э, смотри, да он же запросто стрельнет!
– глаза Космоса выражали неподдельное изумление и вместе с тем абсолютную уверенность в собственных словах.
– Ладно, ладно, - пробормотал Володя, потихоньку сдавая назад.
Удрученно вступил в обсуждение и Фил:
– Говорил я тебе, Белый, что не надо через центр ехать.
И зря он это сделал - Белый был сейчас, как сухой порох: только спичку поднеси.
– Ты мне будешь указывать, что мне делать!
– заорал он уже на Фила, вымещая на нем свои злобу и бессилие.
Из арки тем временем медленно выезжал армейский "уазик", а за ним огромный "Урал". В таких обычно перевозят солдатиков. Именно эту колонну, видимо, и ждали спецназовцы, чтоб пропустить ее вперед всех.
Грузовик свернул направо и приостановился перед светофором.
– Пацаны, ни хера себе, глянь, глянь!
– ахнул Фил.
Глаза его будто бы остекленели. Из-под брезента, которым был накрыт какой-то бесформенный груз, свешивалась окровавленная рука человека. В том, что он был мертв, сомнений не было. Как и не было их в том, что весь кузов "Урала" забит человеческими телами, то есть, если быть точным до конца, трупами.
– Сань, чего это, а?
– изумленно спросил Космос.
– Это те, кому не повезло этой ночью, - ответил Саша. И добавил, имея в виду не только судьбу этих несчастных, но и многое, многое другое: - Не дай бог...
* * *
– Дороги перекрыты, но мы прорвались!
– наскоро поцеловав тетку и оставив ей охапку роз, Саша рванулся в палату к Оле. И, страшно вымолвить, к сыну.
Оля сидела на кровати. Она нежно улыбалась мужу, а в руках у нее был аккуратный кулечек. Кулечек сладко посапывал и таращил светлые глазенки. Сын. Ванька! У Саши перехватило дыхание. Легонько коснувшись губами Олиных губ, он осторожно взял сына. Руки моментально стали деревянными. Глядя на маленькое смешное личико, он тихо сказал Оле:
– А я думал, они лысыми родятся...
– Вот так, голову держи...
– Оля поправила его руку, чтобы та поддерживала голову младенца. А Саша всматривался в крошечное существо и все не мог поверить. Неужели вот так, вдруг, еще вчера его не было, а сегодня уже настоящий человечек: реснички, белесые бровки.
– Оля, а он на тебя похож, - восторженно прошептал Саша. Он боялся говорить громко, хотя Ванька не спал, а вовсю таращился на папу. Настоящий человеческий детеныш.
– Я уже не могу без него...
– Оля погладила мужа по плечу, глядя на сына. Глаза ее наполнились слезами.