Битые козыри
Шрифт:
— Выпьем, Дэви, хотя я по тебе не соскучилась.
— Я знаю, ты скучаешь по другому и завидую. Кстати, Рэти, ты давно видела Гарри?
Вопрос прозвучал не как случайная фраза в светской болтовне. Рэти почувствовала в его тоне не безразличие, а заинтересованность, и у нее мелькнула смешная мысль. Не собирается ли Дэви использовать ее в том же качестве, в каком она уже помогала Гарри?
— Не очень.
— Удивительный человек, — с оттенком печали произнес Торн. — Поистине безумный гений.
— Если ты будешь плохо говорить
— Единственно, кто не меняется, это ты, Рэти. Всегда восхищался тобой. Ты меня не поняла. Ни когда ни одного дурного слова о Гарри я не скажу. Мне жаль его… Он, видимо, не вводит тебя в курс своих дел. А ведь он добился огромных успехов. Добился и по-прежнему прозябает.
Торн горестно развел руками. Должно быть, он уже порядочно выпил и говорил с пьяной откровенностью.
— Откуда ты знаешь о его успехах? — спросила Рэти.
— Догадываюсь. Когда стало известным чудо рук Силвера, я понял, что это дело Гарри. Витаген стал реальностью. При желании Гарри мог бы стать богатейшим человеком… После этого прошло много времени, и я уверен, что он не топтался на месте.
— А почему это так тебя волнует? У вас с ним всегда были разные представления о прозябании и процветании.
— Он мне нужен. — Торн приблизил свои губы к самому уху Рэти и заговорщически зашептал: — Понимаешь — нужен. Как союзник нужен. Вместе с ним мы перевернули бы мир.
— А зачем его переворачивать?
Торн уставился на нее непонимающими глазами:
— Ты что — прикидываешься дурой? Неужели ты не видишь, что все катится в пропасть? Все! — Торн обвел рукой гостей, бесценную обстановку, которая их окружала. — Всему этому скоро конец. Нам нужно сплотиться, Рэти.
— Ты думаешь, что, сплотившись с тобой, мне будет приятней проваливаться?
— Если мы сплотимся… Все самые светлые умы, такие, как Гарри… Не мы провалимся, а они, — Торн протянул руку куда-то вовне. — Они! И ахнуть не успеют.
— Ты пьян, Дэви, и несешь скучную чушь. От таких пророчеств меня тошнит.
— Я не пьян и не пророк. Я — человек дела, Рэти. Помоги мне уговорить Лайта выбраться из кельи и вступить в большой мир. Вступить одним из его хозяев.
— Уговаривай сам. У меня с ним хватает других тем для разговоров.
— Но это вопрос жизни и смерти.
— Вот и выскажи ему это.
— Я боюсь, что он не захочет со мной встретиться.
— Ты мне надоел, Дэви.
— Скажи ему, что я очень хочу его видеть. Это очень важно! И для него, и для тебя.
Рэти подумала, что все равно передаст этот разговор Гарри, и милостиво проронила:
— Ладно уж… Чего не сделаешь, когда проваливаешься… Я выключаюсь.
Рэти осталась одна.
10
Торн без удивления выслушал согласие Зюдера испытать свои силы на новой должности и уверенно сказал:
— Справишься, Арт! Дело простое. Изучи инструкцию и приступай. Будь строг и не иди у них на поводу.
Основной пункт инструкции гласил: «Всемерно ограничивать круг интересов мэшин-менов проблематикой, имеющей непосредственное отношение к их обязанностям. Пресекать поступление информации, способной вызвать у них мысли, несовместимые с интересами фирмы».
Из производственных цехов, где супермими сами себя собирали и налаживали, они выходили во всеоружии могучего интеллекта. Они располагали всем арсеналом технических знаний, необходимых для научной работы. Их память хранила огромные запасы информации. Но в отличие от простейших бытовых мими они не имели никакого представления о психической деятельности человека, о его переживаниях, о связях, скрепляющих общество. От этой сферы бытия их тщательно ограждали и в период их «созревания», и позднее, на рабочих местах.
В тайне от внешнего мира мэшин-мены занимались решением труднейших задач, возникавших в многочисленных лабораториях корпорации. Кому и для чего нужны эти решения, они не задумывались. Как и подобает настоящим ученым, они не всегда знали, что получится в результате их трудов. Мир людей сводился для них к Торну и его помощникам, координировавшим и направлявшим всю научную работу. Никаких сомнений в том, что они приносят человечеству пользу, у них не возникало. Заложенный в основу их деятельности принцип Лайта не подавал никаких сигналов тревоги.
Но Торн хорошо знал, каким непрочным было это благополучие. Стоило мэшин-менам приобщиться к людским заботам, чтобы вспыхнула эпидемия самоубийств. Однажды так уже случилось. Вместе с технической информацией, которую потребовали мими, обслуживавшая их ДМ выдала им сопроводительную статью военного специалиста. В статье деловито обсуждались преимущества новой системы истребления, создаваемой в лаборатории фирмы. Не нужно было быть мудрецом, чтобы догадаться о том, что от задач, решаемых мими, зависело совершенство системы. Мэшин-мены забросали Торна вопросами, потребовали дополнительной информации, и кончилось тем, что всю команду дорогостоящих сотрудников пришлось отправить на свалку.
Все попытки Торна заменить принцип Лайта какой-нибудь другой фундаментальной программой ни к чему не привели. Больше того, чего он добился в угоду рекламному отделу, сделать не удалось. Торн внес в конструкцию поправку, заменив принцип Лайта старым, упрощенным запретом роботам — не выполнять приказы, наносящие вред человеку. Но этого оказалось недостаточным для мэшин-менов. Роботам не приходилось сталкиваться с межчеловеческими конфликтами. Иное дело — мэшин-мены. Постоянно вращавшиеся среди людей, они легко становились жертвами хитрости, коварства, прямой лжи своих владельцев. Разобраться, где кончается польза и начинается вред, им было не по силам.