Бизерта
Шрифт:
Командующий обвел взглядом адмиралов и офицеров, приглашенных на совещание, и тяжко вздохнул:
– Господа! Красные прорвали нашу оборону на Перекопском перешейке* и вброд форсировали необыкновенно рано замерзший Сиваш*, развивая наступления в глубь Крыма. Поэтому в соответствии с указанием Главнокомандующего генерала Врангеля я подписал приказ по флоту об эвакуации войск и гражданского населения, не желающего остаться под властью большевиков, в Константинополь.
Эти слова адмирала были встречены гробовым молчанием. То, о чем все уже давно подозревали, свершилось. Теперь их ожидала участь изгнанников из своего Отечества…
– Погрузка войск и гражданского населения, – продолжил командующий, – будет осуществляться на боевые корабли, вспомогательные суда и транспорты в Севастополе, Евпатории, Ялте, Феодосии и Керчи. Кроме того, в соответствии с существующей договоренностью в помощь нам для эвакуации из Крыма прибудут в Севастополь и суда из Константинополя, Болгарии и Сухума. Старшими морскими начальниками в порты погрузки с соответствующими инструкциями назначаются: в Евпаторию – контр-адмирал Клыков, в Ялту – контр-адмирал Левитский, в Феодосию – капитан 1-го ранга Федяевский и в Керчь – контр-адмирал Беренс.
Все названные по очереди вставали и коротко по-флотски отвечали: «Есть!»
– Прошу садиться, господа! В соответствии с директивой главнокомандующего на Севастополь отходят первый и второй армейские корпуса, на Ялту – конный корпус, на Феодосию – кубанцы и на Керчь – донцы. Прикрытие отхода частей и соединений Русской армии будет обеспечивать конница.
Воспитанники Севастопольского Морского корпуса грузятся на линейный корабль «Генерал Алексеев», а Владивостокского Морского училища, недавно прибывшие в Севастополь, – на посыльное судно «Якут».
Таким образом, всего из Крыма, включая гражданское население, предстоит эвакуировать около ста пятидесяти тысяч человек.
Присутствующие многозначительно переглянулись.
– Завтра же необходимо начать погрузку семей господ офицеров на боевые корабли, а в последующие дни – гражданских лиц и войск, по мере их подхода, – на вспомогательные суда и транспорты. В связи с этим командирам боевых кораблей загрузить топливо по полной норме за счет оперативного запаса угля, а вспомогательные суда и транспорты, ввиду его нехватки, – из расчета, чтобы топлива хватило для перехода в Константинополь. Продовольствием же – сверх нормы. Не оставлять же его, в самом деле, большевикам! – усмехнулся адмирал. – А что нас ждет впереди – одному Богу известно… – тяжко вздохнул он. – Во всяком случае, на переходе морем в Константинополь нас будут сопровождать французские военные корабли. Вопросы есть?
– Разрешите, ваше превосходительство? – встал со своего места Степан Петрович.
– Прошу вас, господин капитан 1-го ранга, – испытующе глянув на него, ответил адмирал.
– Командир дивизиона эскадренных миноносцев капитан первого ранга Чуркин! – представился тот. – В настоящее время эсминец «Жаркий» находится на ремонте с разобранными машинами. В связи с этим прошу вас, ваше превосходительство, дать указание на его буксировку одним из кораблей или вспомогательных судов. А сборку его машин механики постараются осуществить своими силами во время перехода к Босфору или, в крайнем случае, уже по его прибытии в Константинополь.
– Вы уверены в этом? – засомневался командующий.
– Безусловно, ваше превосходительство! – твердо ответил тот.
– Добро! Постараюсь решить этот вопрос, – заверил адмирал. – Еще вопросы есть?
– Разрешите, Михаил Александрович? – встал со своего места командир линкора «Генерал Алексеев», самого мощного корабля Черноморского флота, капитан 1-го ранга Федяевский.
– Прошу вас, Иван Константинович.
– Должен, господа, отметить ненадежность части команд некоторых кораблей, в том числе, к великому сожалению, и на вверенном мне судне. И если Балтийский флот в результате большевистской агитации разложился окончательно и бесповоротно, то благодаря авторитету и дальновидности бывшего командующего флотом вице-адмирала Колчака* команды кораблей Черноморского флота в основной своей массе не были поражены большевистской заразой. Тем не менее рецидивы этих настроений наблюдаются и на наших кораблях. В связи с этим прошу вас, Михаил Александрович, разрешить всем нижним чинам и механикам, не желающим эвакуироваться из Крыма, свободно покинуть суда. Тем самым мы освободимся не только от бесполезного, но и чрезвычайно опасного для Белого движения балласта. Одним словом, как гласит народная мудрость, баба с возу – кобыле легче.
Впервые на лицах адмиралов и офицеров появились улыбки. Командующий же задумался.
– Я поддерживаю предложение уважаемого Ивана Константиновича, – заметил, встав со своего места, командир крейсера «Алмаз» капитан 1-го ранга Григорков. – В крайнем случае, на время перехода в Константинополь их могут заменить воспитанники Севастопольского Морского корпуса, приобретя тем самым незаменимые морские навыки.
– Кроме того, с моей точки зрения, было бы целесообразным на время перехода в Константинополь заменить на боевых кораблях сигнальщиков гардемаринами Морского корпуса, дабы исключить возможность искажения вполне вероятных секретных переговоров, ведущихся как флажными семафорами, так и с использованием фонарей Ратьера*, – отметил контр-адмирал Беренс.
Кедров еще раз обвел взглядом присутствующих.
– Благодарю вас, господа, за столь ценные замечания и предложения, которые, безусловно, будут учтены мной и штабом флота при организации эвакуации. Я весьма тронут вашей заботой о флоте в столь трудное для него время. Если больше нет вопросов, тогда с Богом, господа!
Приказываю: флоту взять курс на Босфор и идти каждому, по способности, в Константинополь.
– Мама, мама! Папа пришел! – радостно воскликнула Ксения, нетерпеливо открыв входную дверь после раздавшегося звонка.
– Эх ты, моя попрыгунья! Неужто уж так соскучилась по отцу? – шутливо спросил Степан Петрович, целуя ее в щеку.
– А как же, папочка! Уже стало темнеть, а тебя все нет и нет…
В прихожую прямо-таки впорхнула Ольга Павловна.
– Ну, наконец-то, Степа! А то мы с Ксюшей уже заждались тебя.
– Как будто это в первый раз, дорогая.
– Не в первый раз, конечно, – согласилась та и с тревогой в голосе уточнила: – Но время-то сейчас какое?
Степан Петрович обнял ее, передавая фуражку.
– Это, конечно, так, но не стоит же все-таки уж так волноваться, – пожал он плечами. – Может быть, лучше накормишь вернувшегося блудного сына?
Ольга Павловна улыбнулась:
– Если бы ты действительно был блудным сыном, то, как понимаешь, не мог бы рассчитывать на мою благосклонность.
– Папуля, проходи к столу – у мамы все уже давно готово, – вмешалась в разговор родителей Ксения, укоризненно глянув на мать. – Баснями-то соловья, как известно, не кормят…
– Спасибо, дочка, что не даешь отцу умереть с голоду.