Black Sabbath:история группы

Макайвер Джоэл

После воздушных, кружевных звуков синтезатора, откры­вающих следующую композицию, «Johnny Blade», вступает Оззи: «Измучен и предан, бредет одиноко по улицам он. / Обходят его стороной, словно чувствуют: здесь его дом». Остальные слова также создают впечатление, что эта песня - самая идиотски-наивная из всех, когда-либо записанных груп­пой. Фальшивая история про несчастного юношу, становяще­гося жертвой, превращает «Johnny Blade» в заурядную рок-песенку, которую не спасают даже мастерские клавишные соло в исполнении Дона Эйри.

«Junior's Eyes», перезаписанное со времен Уокера посвя­щение отцу Оззи, представляет собой, мягко говоря, необыч­ную песню. В ней вообще нет приемов для создания атмос­феры

грусти, которыми, скажем, полна «She's Gone»: сенти­ментальное пианино, тягучие струнные и так далее. Хотя текст переполнен пафосом, например вот эти строки: «Я видел всю ту боль, с которой ты живешь. / Сдержу я горя крик в тот час, когда уйдешь». Многослойные, усиленные «квакушкой» ритм-и соло-гитары на шестой минуте уже надоедают. Коллекцио­нерам будет интересно, что существует бутлег «Archangel Rides Again», на котором эта песня записана с оригинальным во­калом Уокера.

«A Hard Road», в которой к звучанию «Sabbath» примеши­ваются характерные нотки «Т.Rex» и «Fleetwood Mac», - характерный пример чувственной, волнующей, но при этом очень попсовой песни. Многослойный вокал Оззи, поющего «Why make the hard road? / Why can't we befriend? / No need to worry / Let's sing it again» («Отчего мы выбираем самый трудный путь? / Почему бы не остаться нам друзьями? / Да не парься, просто пой,/ Пой же вместе с нами») в ритмичной манере, характерной для любой стадионной рок-группы того времени, позволяет оценить эту песню чуть выше остальных. Еще интересно, что в ней запели Айомми и Гизер: оба музы­канта записали партии бэк-вокала, хотя в клипе, который сня­ла «Warners», поет только Гизер. Клип был выпущен в под­держку сингла и вышел в октябре, заняв в чартах 33-е место. Как, смеясь, вспоминает Тони, «я слышал, как я пою, и могу смело сказать, что не хотел бы, чтобы это слышал кто-нибудь еще! Я пел только один раз, при записи „A Hard Road"… В клипе показали только Гизера, потому что я слишком стес­нялся подойти к микрофону!»

«Shock Wave» продолжает тянуть альбом в сторону на­сквозь коммерческой попсы. Это становится понятно с первых звуков весьма заурядного мейнстримового риффа, который, к сожалению, мог бы быть написан любой из множества су­ществовавших на тот момент команд играющих классический рок. Удивительно, что в этой песне группа решает вернуться на давно себя изжившую территорию фильмов ужасов, полно­стью раскрытую на первых четырех альбомах (Оззи, кажется, с некоторой долей скуки и пресыщенности выводит строки вроде «Призрачные тени из другого мира, / Силы зла в твоем сознании / Пойманы между жизнью и смертью, / Замерли в царстве безвременья». Единственное, что можно выделить в «Shock Wave», - это взрывная гитара Айомми, усиленная до­полнительными эффектами; в остальном это обычная песня на все более обычном альбоме.

Что касается следующей песни, «Air Dance», то начина­ется она сдвоенной гитарной секцией, переходящей в чув­ственное сплетение акустической гитары и клавишных рос­черков Эйри, добавляющих звуку сочности. Все портит саксо­фон, ноющее звучание которого вызывает желание поскорее промотать эту оду неизвестной женщине («В те романтические дни она была принцессой танца,/ Плясала ночи напролет»). Но на этом музыканты не останавливаются: в середине всту­пает хрипящий рифф, а затем песня завершается, погружаясь в облако синтезаторных нот, звучащих как клавесин.

Обилием ненужных клавиш отличается и следующая пес­ня, в остальном совершенно безобидная «Over To You», этакая повесть о человеке, запертом в своей жалкой жизни («Исследуя извилистые разума пути,/ Боюсь ужасно я того, что там могу найти»). К сожалению, в ней нет смены ни темпа, ни тональ­ности или риффа, поэтому после прослушивания этот номер немедленно забывается.

Инструментал «Breakout» привносит в альбом

немного старого звучания - композиция начинается интересным пульсирующим риффом, но ощущение, что слушаешь старую добрую «Sabbath», проходит почти сразу. Во всем виновата глубокая, многослойная партия саксофона: этот инструмент, похоже, стал самым неудачным из всех, которыми музыканты пытались разнообразить свои альбомы. Этот трек быстро уступает место «Swinging The Chain», странной, наполовину роковой, наполовину свинговой композиции со смешанными гармонией и ритмом. Билл Уорд, ставший ее соавтором, поз­же объяснял: «Все мы росли на блюзе и джазе: скажем, одним из любимых гитаристов Тони, когда он был совсем молодым, был Джанго Рейнхардт. Поскольку на всех нас эта музыка оказала значительное влияние, нет ничего необычного в том, что мы решили отдать ей дань уважения, пусть и в такой, не­много рискованной, манере. Так и возникла свинговая часть песни „Swinging The Chain". Я думаю, что песня получилась очень симпатичной». Уорд, ко всему прочему, здесь еще и поет, отчего вокальная партия получилась грубоватой, но раз­носторонней (в конце можно услышать даже фальцет).

Альбом «Never Say Die!», как и любая другая работа «Sab­bath», имеет свои сильные стороны. При этом в целом пластинку можно смело назвать последним натужным хрипом пресытившейся славой и обленившейся группы. Кстати, исто­рически эту характеристику блестяще подтвердило необду­манное решение группы пригласить в турне, организованное в поддержку альбома, группу «Van Halen». Восходящие звез­ды рока из калифорнийского города Пасадена в то время уже были на голову выше всех современников в том, что касалось живых выступлений.

В мае 1978-го «Sabbath» и «Van Halen» промчались по Великобритании, отыграв шоу в Шеффилде, Саутпорте, Глазго, Абердине, Ньюкасле, Манчестере, Лондоне, Портсмуте, Бристо­ле, Ипсвиче, Ковентри, Лестере, Оксфорде, Саутгемптоне, Бирмингеме, Брэдфорде, Престоне, Бридлингтоне, Ливерпуле и снова в Лондоне. Практически на каждом концерте «Van Halen» затмевали собой хедлайнеров, потрясая публику ве­ликолепным артистизмом вокалиста Дэйва Ли Рота и комич­ными выходками экстраординарного Эдди Ван Халена, а так­же басиста Майкла Энтони. Даже ударник Алекс Ван Хален показывал чудеса мастерства, играя одновременно на четырех басовых бочках.

Я расспросил о тех событиях журналистку Сильви Симмонс, которая была свидетельницей триумфального прорыва груп­пы «Van Halen», и она кое-что мне рассказала: «„Van Halen" была очень похожа на группу-однодневку. Ребята появились из Пасадены как гром среди ясного неба, со своей совершен­но сногсшибательной энергией. Это было невероятно, груп­па была просто офигительной. И конечно, в том совместном турне с „Sabbath" они не оставили „старичкам" ни единого шанса. Тогда тяжелый рок был невероятно пассивным, все были похожи на „Foreigner" и прочую шелуху… „Kansas", „Boston", „REO Speedwagon"… Стадионный рок был факти­чески при смерти».

Если стадионный рок умирал, то «Van Halen» собиралась его возродить: эти ребята нравились всем - скажем, музыканты уважали их за высококлассное мастерство. Фирменная техника двойного тэппинга Эдди (в ее основе лежали приемы джазовых и блюзовых гитаристов, усиленные блестящими неоклассическими аранжировками) делала игру признанных мастеров вроде Айомми старомодной и банальной. Публике нравились незабываемые шоу «Van Halen»: Рот носился по сцене с огромным надувным микрофоном, периодически со­вершая прыжки и кульбиты. По сравнению с ним усталый и потерявший кураж Оззи казался почти истуканом. К тому же, по его собственным словам, его поведение на сцене никогда не отличалось подобной изобретательностью, ограничиваясь воплями вроде «Да вы психопаты!» и относительно спокой­ными перемещениями по сцене.