Black Sabbath:история группы
Шрифт:
Когда все узнали о том, что Гиллан, только что переживший распад собственной, одноименной группы, будет работать с «Black Sabbath» - все равно как если бы Мик Джаггер решил присоединиться к «Beatles», - заинтригованы были поклонники обеих групп, и «Sabbath», и «Deep Purple». Кто-то пришел в ужас, хотя имелся и повод для оптимизма: это был не первый пример совместной работы людей, имеющих отношение к «Purple» и «Sabbath»: вспомним Ронни Дио (долго певшего в «Rainbow», проекте участника «Purple» Ричи Блэкмора), а также продюсера Мартина Бирча. Оба раза сотрудничество было чрезвычайно плодотворным.
Однако Гиллан собирался лишь работать с «Sabbath», а не вступить в группу: между этими формулировками существует пусть и неуловимая, но принципиальная разница. Как сказал мне Гизер, «когда
Однако Гиллан, являясь вокалистом наиболее уважаемого на сегодняшний день состава «Deep Purple» (времен «Mark II») и нескольких других составов в семидесятые, восьмидесятые, девяностые и далее, был насквозь пропитан духом «Purple». Сложно было представить, что он сделает шаг назад от яркого, выразительного рока в болото хеви-метала, где обитала «Sabbath» (несмотря даже на стремление к более чистому звучанию, которое группа демонстрировала последние годы). Иэн отметил это в интервью изданию «Recension»: «Я пишу в своем стиле, и у меня не было ни малейшего желания петь всякую чепуху просто потому, что ее уже кто-то написал до меня. Стихи строятся на повседневных наблюдениях; скажем, в „Gillan" многие вещи были по своей природе достаточно мрачными и серьезными… Если говорить совсем откровенно, то сегодня в США можно добиться успеха только в том случае, если твои песни подходят под формат радиостанций. Песня должна быть потенциальным хитом, пригодным для радио. Нельзя писать слишком энергичные песни, их не возьмут, потому что могут посчитать агрессивными. Пару дней назад, в Сан-Франциско, я видел парней из „Journey". На них было приятно посмотреть, а специальные маленькие компьютеры [позволяли] им не совершить ни единой ошибки. Публика была довольна, но группа, похоже, потеряла тот самый эффект, который заставляет бежать мурашки по коже, свою первобытную энергетику. Именно в ней, как мне кажется, вся мощь музыки. А для американцев главное - шоу».
Иэн заверил, что ни распад «Gillan» из-за его проблем с голосом, ни возможное воссоединение «Deep Purple» («Джон Лорд и Иэн Пейс были готовы восстановить группу, но кто-то их переубедил, так что все пошло прахом») не помешают его сотрудничеству с «Sabbath». В основном потому, что объем работы в этом проекте был существенно меньше того, к которому он привык: «Со своей группой я делал по двести шоу в год в течение шести лет, поэтому „Black Sabbath" для меня - как каникулы. Там есть система, которая гарантирует регулярные выходные».
До начала серьезных репетиций музыкантам предстояло решить еще одну небольшую задачу - найти ударника. Эту проблему помог преодолеть приход - или возвращение - Билла Уорда, который к концу 1982 года смог подолгу воздерживаться от алкоголя и наркотиков и был готов попробовать свои силы на новом альбоме «Sabbath».
«До начала восемьдесят третьего, - сообщил Билл изданию «Sabbathlive», - мои проблемы с наркотиками и выпивкой становились все сильнее, мне было все хуже и хуже, пока я не обратился за помощью к врачам. Для меня это был единственный способ завязать. В это время ребята [Тони и Гизер] узнали, что я пытаюсь вести трезвый образ жизни, и очень обрадовались. Они меня очень поддержали.
Я был приглашен в студию, чтобы посмотреть, смогу ли я поработать над пластинкой. Это был именно альбом „Вогп Again" восемьдесят третьего, с Иэном Гилланом. Я записал его на трезвую голову. В восьмидесятом, когда мы делали „Heaven And Hell", я был не в себе, совершенно загружен, так что почти не запомнил процесс записи. Остались только обрывки впечатлений».
Вновь обретенную им ясность ума Уорд объяснил так: «Я был сосредоточен на том, чтобы [сделать] действительно интересную работу… но в то же время я чувствовал страх и беззащитность. Я боялся снова уйти в запой и все испортить, да и вообще для меня год создания „Born Again" выдался по-настоящему сложным. Зато я наслаждался
Все [неприятные] вещи касались только меня и не имели отношения к группе или альбому. Для меня это был непростой период, потому что я только-только начал восстанавливаться. Я всегда старался хорошо делать свою работу, и считаю, что правильно сделал, уйдя из группы во время турне „Heaven And Hell". Но я этого очень стыжусь, ведь своим уходом я расстроил стольких людей. Поэтому при создании „Born Again" я и не хотел снова сорваться и напортачить».
На самом деле воздержание Уорда на момент записи так метко названной пластинки «Born Again» («Заново рожденный») было не первой попыткой музыканта взять верх над пагубными пристрастиями. Как он сам мне сказал, «во время записи того альбома я уже десятый или двенадцатый раз пытался завязать, а к моменту завершения пластинки у меня это наконец получилось». Конечно, барабанщика можно только поздравить с победой над своими невзгодами, но, к сожалению, путь Уорда к трезвости был гораздо более сложным, чем он мог бы быть.
«Для меня этот альбом стал самым сложным из всех, над которыми я работал, - признался Билл Уорд журналисту Джебу Райту.
– Когда мы его закончили, мне захотелось себя вознаградить. К тому же меня мучила боязнь грядущих гастролей, о чем я никому не рассказывал. Из-за этого страха и желания себя поощрить за хорошо сделанную работу я начал пить. Меня снова позвали в „Sabbath" в восемьдесят четвертом, но я уже понял, что у меня просто не получится. Не получилось с Ронни Дио, не вышло и с Иэном Гилланом, даже учитывая мои прекрасные отношения с ними обоими. Причина была в чем-то другом. В восемьдесят третьем, когда я уходил, мне было очень стыдно». Вскоре после окончания записи Уорд - который, кстати, прекрасно поработал над ударными - запил и понял, что не сможет принять участие в турне. Но, как он пояснил, причин этому было как минимум две: он пил, чтобы побороть боязнь гастролей, а также из-за своего убеждения, что «Sabbath» без Оззи - не «Sabbath» (момент, который фанаты не уставали обсуждать с 1979-го).
Возможно, барабанщику показалось, что проще будет убедить Батлера и Айомми в том, что он физически неспособен выступать, чем объяснить, в чем настоящая причина, - а на трезвую голову ему бы это не удалось.
Четыре месяца Уорд не расставался с бутылкой. Как он сказал мне, алкоголизм можно сравнить со смертельной болезнью: «Это физическое заболевание. Это убийца, даже и думать нечего. Есть зависимость - но это болезнь разума, слабость духа; а есть болезнь тела, которая ее сопровождает. Тогда уже и думать нечего, чтобы сказать себе: „Да пошло оно все, я изменю свою жизнь и начну все сначала, расправлю плечи и поборю эту штуку под названием «алкоголизм»". Каждый раз, когда пытаешься с ней бороться, она побеждает. Это очень серьезная и абсолютно беспощадная болезнь».
Хуже того, Билл вдобавок впал в депрессию: «Тогда я ничего про депрессии не знал. Не понимал, что мне было ужасно жаль себя, такого несчастного и одинокого. У меня точно была психическая депрессия, а то и клиническая - в то время ее нельзя было выявить медицинским путем. Я уже пытался стать трезвенником, и у меня не получилось; с другой стороны, я не мог дальше продолжать пить, поэтому просто не представлял себе выхода из этой ситуации».
Находясь в девятом кругу своего личного ада, Уорд нашел решение: самоубийство. Он взял пистолет и приставил его к виску… но не смог заставить себя закончить дело. «Я не смог нажать на курок, - признался он.
– Я пытался свести счеты с жизнью три раза. И не нашел в себе мужества нажать на курок, поэтому у меня не осталось выбора. Мне пришлось стать трезвенником. Но я не хотел этого, я хотел смерти. И слава богу, что я не смог осуществить свое желание. Просто не смог. Я выбрал трезвость - и путь к ней не был легким, вот уж нет».