Благие намерения
Шрифт:
«Н-да...» — Вася сразу засомневался, что этот человек мог пронести в «Кресты» пистолет Макарова.
Крупная крашеная блондинка средних лет вошла в «Макдональдс», огляделась и решительными шагами направилась к адвокату.
— Анастасия! Любовь моя! — вскочил из-за стола Беломлинский.
Как это Любимов пошутил?.. Адвокаты — тоже люди.
— Не ори,— поморщилась Анастасия,— люди вокруг. Вот твои ключи. Я забрала все вещи. Квитанция из прачечной в коридоре на тумбочке. Все, прощай...
Эффектная, решительная Анастасия. Рогову такие нравились.
— Анастасия!..— Адвокат уцепился за рукав блондинки.— Не уходи! Присядь! Дай мне шанс!
— Да не ори ты.— Блондинке было явно неудобно.— Ну вот, присела. Что ты хочешь сказать?..
— Анастасия! Ты не права! Я уже извинился перед тобой, Анастасия, но, Анастасия, по существу дела мне не в чем перед тобой извиняться. В моих действиях не было злого умысла. Я перепутал, я просто перепутал!
— Юлий, ты говоришь глупости. Как нас можно перепутать?.. Я блондинка, а Наташа брюнетка, мой вес семьдесят килограмм, а у нее пятьдесят, у меня нос прямой, а у нее горбатый...
— Но она же твоя сестра! Следовательно, объективно имеет место быть фамильное сходство. И потом — там было темно!..
— А то, что она лежала не в нашей кровати, а на диванчике в кухне?
— О том и речь, Анастасия, о том и речь! Я еще был очень удивлен, что ты легла не в комнате, а на кухне! Я был удивлен и решил выяснить...
— Дурак!
— Анастасия, я говорю правду!..
— Вот я и говорю: дурак! Прощай, Юлий... Да уж, не Цезарь.
Анастасия гордо двинулась к выходу. Незадачливый защитник бросился за ней, зацепился за собственную ногу, упал...
Рогов достал мобильный телефон.
— Палыч, привет. Василий на линии. Слушай, это не адвокат. Не способен... Стопудово. Скорее, уж тот, «губошлеп»...
К вечеру Ирина совсем разболелась. Слегла в постель. Пыталась читать — не глядя вытянула книгу из шкафа, в руках оказался старый потрепанный том «Трех мушкетеров». На десятой странице начала думать, как можно было бы раскрыть в сочинении образ Д'Артаньяна... И снова заплакала. Включила телевизор — сразу попала на программу о взяточниках. Речь, правда, шла не о трех тысячах, а о миллионе долларов за какой-то землеотвод в историческом центре... Бизнес-центр в восемь этажей отгрохать вместо пяти утвержденных — это не мне доцента с деканом подкормить... Но все равно — смотреть было неприятно. Ирина даже каналами щелкать не стала, выключила говорящий ящик. Пришел Максим с работы, сделал чай с медом.
— Да не переживай ты, Ириш,— попытался утешить.— Просто не повезло. На следующий год поступит. Она девушка умная. И в армию ей не идти.
— Обидно, Максим...
— Ну, обидно, конечно... Может, ты права была, стоило взятку дать? Лучше уж так, чем твои слезы... Давай, я до следующего лета накоплю,— Виригину самому не нравилось, что он говорит, но очень уж хотелось успокоить жену.
Слова его, однако, вызвали новый водопад слез. Ирина зарылась носом в подушку. Понимала, что сейчас самый момент,рассказать мужу о взятке, но... не смогла. Не нашла в себе сил.
— Ир, тебе заснуть надо. Димедролу, что ли, выпей. А где у нас Юлька-то?..
Юля в этот момент сидела с Антоном на скамейке около школы. Настроение у нее было — соответствующее ситуации. То есть — отвратительное. Да еще скамейка эта... Сколько часов на ней пересижено, сколько разговоров переговорено... В старые, беззаботные времена. Надо же — взрослая жизнь не успела начаться, а проблемы навалились — взрослее некуда!
Антон — о чем, конечно, не подозревал — обращался к Юле с теми же словами, какими в тот самый момент утешал супругу Максим Виригин:
— Не переживай ты, Юль. Валерка вон тоже на сочинении срезался, а Женька на трояк написала, а у нее ведь всегда по «лит-ре» пятак. Просто не повезло.
— Ты-то как? — Юля вспомнила, что не спросила Антона о его успехах, и ей стало на секунду неловко. Впрочем, в успехах Антона она, как и директор школы, не сомневалась.
— Да ничего,— смущенно ответил Антон.
— Ничего — это пятерка?
— Ну... пятерка. Тема удачная — помещики в «Мертвых душах». Юль, ты, главное, не парься. Через год поступишь. Вся жизнь впереди, чего там...
— Тут ведь еще неприятность,— вздохнула Юля.
— Какая?
— Мама отличилась. Одному жулику деньги дала, чтоб я поступила. Три тысячи евро. У знакомых одолжила.
— Ничего себе! — оторопел Антон.
— Мы с отцом даже не знали.
— Где ж она его нарыла... этого жулика?
— Около универа, когда документы отвозили. Пижон такой с тросточкой. За версту видно, что аферюга. Он ей доцентом представился, визитку с телефоном дал... Ну и...
— У тебя же отец в ментовке. Майор! Пусть он... — Антон сделал замысловатые пассы пальцами и клацнул зубами.
— Мама говорить ему не хочет. Отец против был, и она пообещала, что не станет... деньги давать.
— А если просто в милицию заявить, чтоб отец не знал? — перебирал Антон варианты.
— Тогда и ее судить будут. Она же взятку дала. А это статья.
— Да-а-а... Серьезная ситуация.
Антон задумался. Он вдруг ощутил некое новое, неведомое возбуждение. Может быть, это его шанс доказать Юле, что...
— Мама разболелась. Чуть ли не приступ какой-то. И долг еще отдавать.
— Давай попробуем его найти! — предложил Антон.— Хромого доцента.
— Как, Антоша?
— А номер телефона?..
— Там код «Новофона». Они же без паспортов продают номера. Купил карту, попользовался — выкинул,— вздохнула Юля.
— Ясно. Тогда по институтам поездить. Вдруг он и в других местах промышляет. Сезон! Ты его запомнила?
— Да. Только ведь экзамены уже идут, поздно «промышлять»-то.
— В разных вузах по-разному. Кое-где позже. Я завтра по справочнику обзвоню.
— Ну, найдем. А дальше?
— Там видно будет. Как говорил Наполеон: «Главное — ввязаться в бой».