Благие намерения
Шрифт:
— До блеска! — громко закончил Валера.— Такая у них морская традиция.
— Ты и нам предлагаешь?..
— Валер, мы тоже знать хотим,— Лена капризно поджала губы, сделала вид, что обижается.
— Путеводитель купите,— посоветовал Дима.
— А фрунзенцы,— вступил обычно молчаливый Саша,— на памятник Крузенштерну тельняшку натягивают. У меня отец там учился.
— Могу свою кофту снять,— засмеялась Оля,— только, боюсь, на Петра не налезет.
Все с интересом стали оглядывать Олю. Действительно, не налезет...
— Может, попробуем? — предложил Дима.
— Легко,— ответила девушка, вызывающе глядя Диме в глаза.— Снимать?
Дима выдержал ее взгляд.
— Давай попозже. Тут народу много...
Оля хихикнула: «О'кей, попозже».
— Давайте просто залезем и сфоткаемся на память.
Идея понравилась. Вчерашние одноклассники полезли на памятник. Нет, не на сам памятник, туда лестницу надо,— на постамент.
— Пошли,— потянула Юля за руку по-прежнему насупленного Антона.
— Не хочу,— выдернул он руку.
Юля пожала плечами и побежала вслед за всеми. В туфлях на каблуках лезть наверх было сложно, и в какой-то момент она споткнулась. Валера протянул ей руку, потащил, Юля села с размаху, высоко махнула ногами, подол ее платья задрался...
Антон закрыл глаза.
— Эй, Тоша,— услышал он спокойный голос Валеры.— Щёлкай!..
Анатолий Павлович Шишкин прибыл в главк в хорошем настроении. Выходные они с женой провели на даче. Жена копалась в огороде, Анатолий Павлович поправил забор, сходил на рыбалку. Безрезультатно, правда, но хороший сиг нашелся в магазине в райцентре. Так что опилки, привезенные для коптильни, даром не пропали... Посидели с соседом, выпили «Синопской», обсудили погоду, футбол, политику, сосед рассказал свежий анекдот. Подъезжая к главку, Шишкин думал: не забыть бы парням его рассказать. А тут — такая новость...
В кабинете он застал Любимова и Виригина. Любимов читал какой-то документ, а Виригин пытался работать за компьютером, но голова его все время заваливалась на плечо. Пахло легким перегаром. Ночь была бессонной.
— Всем здравия желаю... Макс, ты что, в засаде сидел?
— Не, там Игорь, Вася, Гриша и постовые из района. В двух адресах,— ответил вместо Веригина Любимов.
— Сменить бы их,— пробормотал сквозь дрему Виригин.
— Сейчас договорюсь,— кивнул Шишкин.— В двух словах: какие новости?
— Ну, главную ты знаешь,— Любимов смахнул бумаги в стол.— Я тебе, Палыч, весь вечер звонил. Никто не отвечал.
— Мы с женой на даче были, а утром вернулся — дежурный обрадовал.
— Ну вот. А мы с Максом в «Кресты» ездили. Пытались выяснить, кто «ствол» передал. Весь наряд там на уши поставили...
— И что?
— Глухо,— сонно буркнул Виригин.
— Кедрова в суд три цирика отправляли. Обыскали его, оформили и конвойникам передали. Все честь по чести,— пустился в подробности Любимов.
— Кто-то из них? Из цириков?
— Только если все трое в сговоре,— покачал головой Жора.— Но это сомнительно. В суде тоже отпадает. Я с судьей говорил.
— Выходит, все-таки конвойники? — сделал вывод Шишкин.
— Один,— зевнул Виригин. Он все никак не мог проснуться. Встал, проверил, есть ли вода в электрочайнике, нажал кнопку, сунул нос в банку с растворимым кофе...
— Тот, что живой и невредимый. Малышев фамилия. Второй вряд ли при делах, иначе бы пулю не схлопотал.
— Вася сомневается, что это он,— вступил Виригин.— Слишком, говорит, губошлеп. Он и впрямь губошлеп, но больше вроде некому.. Если только не раненый. Кедрову что — он мог и в помощничка пальнуть. С другой стороны, Наумов-то сам пушку выхватил, стрелять вроде пытался... Так что...
— Малышев, больше некому! — решительно подытожил Шишкин.— Где он?
— Мы с Максом его отпустили.
— Не понял,— удивился Шишкин.— Почему?
— Сделали вид, что поверили.
— На пустом месте его хрен «расколешь», Палыч,— пояснил Виригин.
— Смотря как колоть! Давайте его... обратно.
— Погоди, Палыч, пусть лучше успокоится.
— Чего ждать-то? Пока Кедров сам придет?
— Мы за ним «наружку» пустили,— сообщил Жора,— вместе с уэсбэшниками. Они и телефон обещали послушать.
— Это все... — Шишкин махнул рукой,— для кино хорошо.
Отдохнув на природе, он набрался сил и рвался теперь в бой.
— А чего мы теряем? — рассудил Любимов.— Кто-то ведь его нанял, не сам же он инициативу проявил. Вдруг проявится. У Кедрова, кстати, подельник есть, которого он не сдал... Крепкий кедр: я со следаком говорил, работали жестко, в том числе и неформально, а не сдал.
— Подельник и нанял,— предположил Виригин.— Долг отрабатывает.
— Ладно, уговорили,— нехотя согласился Шишкин.
— Я бы и за адвокатом «ноги» поставил,— продолжал Жора.— Без связи с волей такой фокус не провернешь.
— На всех ног не хватит.
— А что, Палыч, они, что, ангелы с крыльями? Или альтруисты? Тоже люди.
— «Адвокаты тоже люди!» — громко продекламировал Виригин, отпивая из кружки горячий кофе.— И подпись: Г. М. Любимов. И в вестибюле повесить на красном фоне...
Его зажигательная речь была прервана очередным зевком.
— Ну, лады, давайте и адвоката... Макс, ты чего зеваешь-то? Если в засаде не был?
— Я дочку до утра ждал. Юлька школу закончила.
— Поздравляю,— Шишкин хотел добавить: «С тебя бутылка», но что-то его удержало.
В тесной клетке в зале суда Серега Кедров выглядел куда увереннее и спокойнее, чем в комнате дачного домика в поселке Горелово. За окном сияло солнце, за околицей текла речка, в которой он на рассвете, пока безлюдно, рискнул искупаться, на столе красовался натюрморт из свежих огурцов и помидоров, стройных стрелок лука, завитка украинской колбасы. Смачную картину дополняла початая бутылка беленькой. Все то, о чем мечталось в следственном изоляторе. Мечты сбываются...